Мертвая голова (сборник). Александр Дюма
Читать онлайн книгу.
души в одну в своем пламенном горниле и как по окончании концерта Гофман стал в доме Мурра своим человеком.
Наступил обеденный час. Старик пригласил Гофмана к столу. Юноша принял это приглашение с искренней радостью. Тогда на несколько минут прекрасная и одухотворенная дева божественных гимнов превратилась в обыкновенную хозяйку. Антония разливала чай и намазывала маслом ломтики хлеба, а потом села за стол и стала обедать, как простая смертная.
Немцы понимают поэзию иначе, нежели мы. В светском обществе принято считать, что женщина, которая пьет и ест за столом, разрушает свой поэтический образ. Согласно этому убеждению, молодая и хорошенькая особа присоединяется к трапезе только для того, чтобы обратить на себя внимание. Бокал стоит напротив нее для того, чтобы она могла небрежно бросить возле него свои перчатки, если, конечно, решится снять их; по окончании обеда дама, это неземное создание, положит на тарелку ветку винограда и оборвет с нее несколько самых спелых ягод, чтобы прильнуть к ним губами, подобно пчелке, питающейся медовыми соками цветка.
Понятно, что после такого радушного приема Гофман пришел к маэстро Готлибу и на другой день, и на третий, и во все последующие дни. Что касается старика, то его, казалось, нисколько не тревожили частые посещения юноши: Антония была так девственно непорочна и так доверяла отцу, что у того не могло зародиться ни малейшего сомнения в ее невинности.
Итак, Гофман был счастлив, то есть счастлив настолько, насколько это дано смертному. Солнце радости никогда не светит для человека в полную силу; всегда в душе, в каком-нибудь укромном уголке, находится темное пятно, напоминающее ему, что абсолютное счастье невозможно в этой жизни, потому как оно существует только на небесах.
Но Теодор был не таким, как все: он превосходил других людей. Зачастую человек сам толком не может себе объяснить, что затмевает его счастье, что за тень, что за грязное пятно омрачает его светлую радость. Но Гофман осознавал причину своей грусти. Она проистекала из обещания, которое он дал Захарии Вернеру: присоединиться к нему в Париже. Странное желание посетить Францию, исчезавшее в присутствии Антонии, возвращалось к юноше с новой силой, когда тот оставался один. Время шло. От Захарии приходили всё новые письма, напоминавшие Гофману о данном им слове. Увещевания друга все сильнее действовали на юношу, и его охватывала неизъяснимая печаль.
И точно, вскоре присутствия девушки было уже недостаточно, чтобы прогнать призрака, преследовавшего юношу даже в те моменты, когда тот был рядом с Антонией. Часто при ней Гофман впадал в глубокую задумчивость. Куда он мысленно переносился в эти минуты? К Захарии Вернеру, чей голос слышался ему постоянно. Тогда взгляд Гофмана, прежде живой и заинтересованный, устремлялся в одну точку. На что смотрели эти глаза, или, лучше сказать, что они хотели видеть перед собой? Дорогу в Париж, а на одном из ее поворотов – Захарию, идущего вперед и призывающего друга следовать за ним.
Мало-помалу призрак, поначалу