6 сентября 1999 года

      Милли Эпштейн берет диетическую колу и садится рядом с дочерью на диван в гостиной:

      – Считай, тебе повезло. Вере могло присниться, будто ее охраняет английский солдат в большой мохнатой шапке, и тогда она бы жаловалась, что он не помещается на заднем сиденье твоей машины.

      Мэрайя прижимает свою банку содовой ко лбу:

      – На следующей неделе начинаются занятия в школе. Вдруг дети будут дразнить Веру?

      – Нашла о чем беспокоиться! Не смеши меня. Девочке семь лет. Через неделю она и не вспомнит про эту свою хранительницу.

      Мэрайя подносит острый край банки к губам:

      – Это все моя наследственность.

      – С тобой все было в порядке! – вскипает Милли. – Просто твой Колин внушил тебе, что ты мешуге[7], хотя на самом деле ты просто немного расклеилась.

      – Ма, я лечилась от клинической депрессии.

      – Но это ведь не то же самое, что думать, будто инопланетяне передают тебе сообщения по радио?

      Мэрайя поворачивается к матери:

      – В шизофренички я никогда не записывалась.

      – Дорогая, – Милли дотрагивается до ее плеча, – вообще-то, когда тебе было лет пять, у тебя тоже был воображаемый друг. Мальчик по имени Вольф. Он якобы спал у тебя в ногах и говорил тебе, чтобы ты ни в коем случае не ела овощей.

      – От этого мне должно полегчать?

      У Мэрайи начинает стучать в висках. Она берет пульт и включает телевизор. В эфире одни мыльные оперы – их она терпеть не может, – информационная реклама и шоу Марты Стюарт. Полистав спутниковые каналы, которые ее мама смотрит нечасто, она выбирает ситком.

      – Нет, переключи назад, – говорит Милли, забирая у дочери пульт. – У этого ведущего приятная манера речи.

      Мэрайя хмурится, когда на экране появляется Иэн Флетчер, автор антиевангелического шоу, который вечно расхаживает по студии, как зажравшийся петух по курятнику. Манера речи – ха-ха! Неудивительно, если он специально учился так противно растягивать слова. Чем его воззрения привлекают широкого зрителя, Мэрайя не понимает. Может, она просто никогда настолько не погружалась в религию, чтобы у нее возникла потребность обратиться к противоположной точке зрения.

      – Мне кажется, люди думают, что, если он не перестанет трепаться, Бог поджарит его молнией в прямом эфире. Ради такого зрелища все