Тридцать три ненастья. Татьяна Брыксина
Читать онлайн книгу.
поэтов – единицы. Как мир в капле росы, в каждой строчке Макеева отражается вся или почти вся крестьянская Россия. Таково свойство его поэзии. Пишет вроде бы о малом, а получается – об огромном поднебесном мире земной красоты, любви и страдания.
И я еду к нему в родной хутор Клеймёновский, волнуясь до того, что влажнеют ладони. На мне красивый клетчатый костюмчик, губы накрашены, щёки припудрены. Несколько раз достаю зеркальце, смотрюсь, беспокоюсь, придусь ли по душе Васиной маме. Ведь еду-то практически без его приглашения! Может, потому он и не писал мне, что сам трусит, коли не принял окончательного решения относительно нас. Эта встреча всё прояснит.
По сторонам не оглядываюсь, смотрю только вперёд, и мы подъезжаем наконец к высокому голубому забору, к дому с палисадником под окнами.
Валентина открыла калитку и легонько подтолкнула меня в спину. Посередине двора стояла пожилая натруженная женщина в тёмном переднике и светлом платочке, повязанном вокруг головы. Неуверенным шагом я пошла к ней. Само собой сказалось:
– Здравствуй, мама.
Мы обнялись и обе заплакали. Заплакала Валентина. А в кухонное окно, почти прижимаясь носом к стеклу, напряженно смотрел Василий. Эта встреча была для него судьбоносной, чего уж скрывать! И он вышел на улицу.
Мать обернулась к нему, воскликнула:
– Сынок, да какая же она ладная, хорошая! А ты говорил, что чересчур большая.
– А то маленькая!
И все рассмеялись.
Василий повёл меня показывать дом, дворовые постройки, огород, безнадёжно запущенный сад, терны, подвёл к Панике, оказавшейся совсем близко от усадьбы. Там мы и поцеловались.
Вернулись к уже накрытому на улице столу. Женщины всё чего-то подносили, теснили тарелки: отварная домашняя курица, миска с золотыми от щедрого масла варениками, овощной салат, жареные грибы. Уселись.
– Ой, а щи-то! – всплеснула руками хлопотунья-мама.
Разлили по тарелкам густые наваристые щи. И мне вспомнилось макеевское:
Парные щи в щербатой чашке,
Прозрачный, хрупкий холодец,
И мама, тихая от счастья,
И чуть подвыпивший отец…
– Грибы я сам собирал! – хвастался Василий, налегая на жарёху. – Для тебя старался.
Но меня манили плавающие в масляной сыте вареники с творогом.
– Ну, давайте ещё по одной! – Анатолий подплеснул в стопки магазинной водки. – А то нам ехать надо.
Сам он не пил – за рулём! Валентина обещала налить ему дома. Договорились, что за мной они приедут через два дня. Отпуск кончался, впереди – рабочие будни. Василий оставался ещё на пару недель.
Проводили Данилиных, и я полезла в сумку за подарками и гостинцами. Протянув матери шаль, сказала:
– Это бабушкина, семейная реликвия. Крёстная сама предложила.
Мать молча приняла подарок, осторожной рукой погладила шерсть. О нас с Василием ничего не спрашивала.
Не успели убрать со стола, как