Деньги, банковский кредит и экономические циклы. Хесус Уэрта де Сото
Читать онлайн книгу.
достаточно денег, чтобы удовлетворять «вероятные» требования своих клиентов. Вследствие этого Гарригес заключает, что «для банковских вкладов элемент хранения заменен техническим элементом расчета вероятности изъятия вклада. В свою очередь, этот расчет зависит от того факта, что банковские вклады делаются в большом количестве»[234].
Весьма знаменательно, что сам Гарригес признает, что вся эта доктрина подразумевает «неизбежную замену традиционного понятия хранения концепцией ad hoc, достоверность которой весьма сомнительна»[235]. Гарригес верно рассматривает пересмотр понятия доступности как «натянутый» (даже при том, что он, по всей видимости, принимает его). Теория о том, что при договоре иррегулярной поклажи обязательство обеспечения сохранности по большей части заключается в «благоразумном» использовании ресурсов так, чтобы банк сохранял уровень платежеспособности, необходимый для оплаты долгов, на деле несостоятельна. Благоразумное использование средств рекомендуется для всех человеческих действий, например, для всех договоров займа (не вклада), устанавливающих, что определенные ресурсы должны быть использованы, а затем возвращены на определенных условиях. Другими словами, это рекомендуется, если существует желание исполнить обязательство (в чем и состоит смысл понятия платежеспособность)[236]. Однако, как нам известно, причина договора иррегулярной поклажи, в отличие от причины договора займа, всегда требует постоянного хранения (обеспечения сохранности) вещей. Поэтому, если вкладчики пытаются изъять свои депозиты, а банк не может их выплатить, то независимо от того, что он полностью платежеспособен и в силах произвести выплату после того, как обратит свои инвестиции в наличные, этим нарушается существенное обязательство по договору вклада, поскольку статус некоторых сторон договора (т. е. вкладчиков), заключивших договор, считая, что его фундаментальной целью является хранение (сохранность) вещи при ее полной доступности, принудительным образом радикально меняется, и они превращаются в вынужденных заимодавцев. В качестве таковых они теряют немедленный доступ к своему имуществу и вынуждены ждать длительное время, пока банк более или менее спокойно не обратит свои активы в наличность и сможет наконец заплатить.
Хотя концепций платежеспособности и благоразумного использования ресурсов недостаточно, чтобы изменить смысл понятия «доступность» в договоре иррегулярной поклажи, можно предположить, что проблема решается при помощи расчета вероятностей и «закона больших чисел», к которым апеллирует Гарригес. Однако, согласно приведенным выше доводам, даже если бы статистика позволяла рассчитать вероятности в этой сфере (а в следующей главе будет показано, что это не так), такой договор в любом случае перестает быть договором поклажи и превращается в договор пари, в котором возможность немедленного возврата депонированной
Ibid., р. 367. Гарсиа-Пита-и-Ластрес в статье “Los depósitos bancarios de dinero y su documentación”, защищая ту же теорию, заключает, что «в этих обстоятельствах вместо того, чтобы считать “доступность” простым правом требовать немедленной выплаты, мы должны рассматривать ее как сочетание поведения и финансово-экономической деятельности, направленное на то, чтобы сделать выплату возможной» (
Garrigues,
Более того, стандартный критерий «благоразумия» в данном случае неприменим: спекуляции неблагоразумного банка могут оказаться успешными, и он сохранит свою платежеспособность. В то же время и весьма «благоразумный» банкир может серьезно пострадать от кризисов доверия, которые неизбежно следуют за искусственными бумами, провоцируемыми самой системой банковского дела на началах частичного резервирования. Следовательно, от благоразумия мало проку, когда нарушается единственное условие, которое может обеспечить исполнение банком своих обязательств в любой момент, – 100 %-ный коэффициент резервирования.