Соколиная охота. Павел Николаевич Девяшин
Читать онлайн книгу.
дожидаемся – мочи нет! Это что же выходит, ждали-ждали и не дождались? Странно. Честное офицерское, странно!
Арсентьевский камердинер шел, более не оборачиваясь, да так быстро, что Иван Карлович едва за ним поспевал, пытаясь не выпустить из виду серое пальто, неясным пятном расплывающееся в ночи. Молчание становилось неловким и даже невежливым, потому молодой человек решил-таки удовлетворить свое любопытство.
– А что, позвольте осведомиться, за «Колоссея» такая? Разумеется, если я правильно вас расслышал?
– Правильно расслышали. А вона, извольте поглядеть, коль интересуетесь, – с этими словами Владимир Матвеевич мотнул тяжелым заросшим подбородком на громоздкое сооружение, стоявшее опричь прочих построек.
Своим обликом таинственная «Колоссея» до странности напоминала огромную деревянную бочку, поставленную на попа и нечаянно позабытую здесь сказочным великаном. Один из краев этой бочкообразной конструкции был замкнут тремя ярусами широких сосновых скамей. Все вместе получалось ни дать, ни взять трибуны, обнесенные по кругу основательным забором с ровной площадкой по центру, образующей что-то вроде сцены.
Фальк присвистнул.
– Неужто его сиятельство поклонник Дурасовской затеи?
– Это вы про статского советника Дурасова, что основал у себя в усадьбе крепостной театр? – уточнил Холонев и остановился подождать засмотревшегося гостя.
С физиономии управляющего не сходила кривая ухмылка, столь гармонично дополнявшая колючий взгляд, что впору самому ему было взойти на подмостки и предстать перед публикой в образе картинного злодея.
– Точно так-с. Ныне Государь пожаловал ему действительного. Так вам приходилось слышать про Николая Алексеевича и его «прожекту»? – подивился отставной штаб-ротмистр.
– Знамо дело! К слову сказать, у них там ставят весьма недурные водевили. А вы что же, стало быть, думали, мы тут все темнота деревенская и в городах не живали? Нехорошо-с, Иван Карлыч, право!
– Что вы! – молодой человек с ловкостью дворцового интригана изобразил смятение. – Просто я полагал, что подобными развлечениями только мы, питерские, тешимся, ан выходит…
– Может, и выходит, – осек его Владимир Матвеевич и махнул рукой. – Идемте, идемте, а то мы с вами и к утру не доберемся.
И все же, что за неприятный господин! По всему выходит, человек образованный, а гонору-то, гонору! Из характера таков иль, может, из одного только форса? Нарочно он, что ли, пытается преподнести себя этаким сухарём? Вырисовывался яркий, но противоречивый образ – «просвещенный грубиян».
Впрочем, Ивану Карловичу не раз и не два приходилось наблюдать в людях удивительные метаморфозы, производящие во всякой живой душе такие колебания, что после в ней способны были запросто уживаться качества друг другу прямо противоположные. Скромность и разврат, начитанность и дикость. Или как в этом случае. Высокая образованность, сопровождающаяся совершенно хамскими выходками.
Нынче в Петербурге, например, не