Нельзя тебя обидеть, предать, возненавидеть,

      А только голосом твоим в ночи лишь можно наслаждаться

      И господу молиться за тебя…

      –…оно так и называется: «Маме».

      – Потрясающе! – похвалил Протасевич. – Замечательные строки, мне очень понравились. Спасибо.

      Лена покосилась на Олега и насмешливо отвела взгляд.

      – Я свою маму никогда не забуду, – сказала только.

      Близилась ночь. Хотя Лена и полагала жить с Олегом как со своим мужем, все-таки спальню ему выделили отдельную. Лена стыдилась в присутствии отца и у него на глазах спать с мужчиной. Олегу было все равно, ведь он же не знал, что без него его женили, потому не имел вопросов. Татьяна Ивановна с Леной отвели его в спальню.

      – Лена, – спросил Олег, поднимаясь наверх, – а почему твой отец мне все время выкает?

      – А он со всеми так. Говорит, что это воспитанно и правильно.

      – Странно: мне выкает, а с Селезневым на «ты».

      Спальня, к удивлению Олега, была уставлена самой обычной мебелью, да и вообще все апартаменты особняка были близки к апартаментам россиянина среднего достатка. Все, что отличало этот особняк, – камин в гостиной. Все выглядело очень скромно. За день Лена успела ознакомить Олега со всем домом, поэтому к ночи он уже мог делать какие-то выводы.

      – Вы постель сами соберете или вам помочь? – заученно спросила Татьяна Ивановна Олега.

      –Нет; спасибо большое, но я привык такие вещи делать сам.

      – Тогда доброй вам ночи.

      6

      Утром Олега разбудил шум. Он прислушался. Из спальни Лены доносились крики. Протасевичи папа с дочкой ругались. Олегу стало интересно, и он навострил уши – благо, крики были разборчивые.

      – Откуда это у тебя, Лена, откуда? – орал Протасевич, махая перед лицом дочки упаковкой презервативов.

      – Папа, я уже взрослая, что хочу, то и делаю! – огрызалась Лена.

      – А я-то думал, моя дочь порядочная! А она мне всю репутацию портит!

      – Папа, ты никогда не задавался вопросом, почему я не ночую дома, где я бываю и с кем?

      – Тебе не стыдно отцу такое говорить?

      – Почему мне должно быть стыдно? Мне двадцать лет.

      – Хоть пятьдесят! Я уже говорил тебе, что пока ты живешь в моём доме, я буду следить за твоим поведением. Выброси это в мусорницу.

      Протасевич оставался в спальне дочери и смотрел в выдвинутый ящик, где были найдены «контрацептивы». Внезапно он решил обыскать этот ящик. Михаил Яковлевич вывернул все его содержимое, на свет показалась пачка сигарет с ментолом.

      – А это чье, тоже твое? – Лицо политика приобрело свирепый вид.

      – Это Лева забыл, – проговорила Лена.

      – Лева? Он курит сигареты с ментолом? Когда он мог их забыть? Что он вообще делал в твоей спальне? Ты сюда мужиков водишь? Ты совсем стыд потеряла?

      – Но где же мне еще принимать гостей, которые ко мне приходят?

      – Где принимать? У нас особняк большой,