Теперь она стирала, кормила, убирала, любила, заботилась, покупала газеты – «Московский комсомолец», «Аргументы недели», «Мир новостей», однажды даже купила «Новую»; она мерила давление, целовала лоб, чтобы понять, есть ли температура, протирала спиртом исколотые руки, гладила пижамы, стирала носки и трусы, заботилась о том, чтобы в холодильнике были свежие продукты – фрукты, чернослив, хурма, йогурт, детский творог и соки.

      Это была семейная жизнь, о которой она мечтала, и она – сбылась.

      Он не хотел переводиться из отделения терапии, ему нравилась эта одноместная палата (Коля оплатил). В окно была видна серая берёза, на которую часто прилетали птицы – не вороны, не галки, а какой-то обобщённый городской образ воздухоплавающих.

      – Смотри, куры летят! – однажды воскликнула она. С неба действительно падали великанские хлопья снега, частые, белые, лохматые, такой снег, наверное, бывает только однажды за зиму.

      Как завороженные они сидели близко-близко у окна, и, казалось, что они не в больничной палате, а в волшебном лесу, в сторожке лесничего, где печка даёт тепло, где им спокойно и надёжно, а завтра у них – зимний трудный день, перед которым они набираются сил в уюте и довольстве.