Парижское эхо. Себастьян Фолкс
Читать онлайн книгу.
я на два года уехала в Африку, работала в просветительской программе против СПИДа. Когда вернулась домой, совершенно не понимала, что делать дальше. Тогда старая подруга Жасмин Мендель посоветовала мне отправить заявку в научный отдел при университете. В кои-то веке на нашей кафедре завелись лишние деньги.
Решив, что краткая история моей жизни уже порядком затянулась, я решила сменить тему:
– А ты? По-прежнему живешь девятнадцатым веком?
– Да. Пишу биографию Альфреда де Мюссе для одного английского издательства. Уже полкниги готово, если не больше. Ты поняла, о ком я говорю?
– Французский романтик, да?
– Да. Но миру он в основном известен как любовник Жорж Саид. Он писал пьесы, мемуары и очень много стихов. Я бы не сказал, что это высшая лига, но что-то в нем определенно было.
– Это он ходил с лобстером на поводке?
– Нет. Ты путаешь его с Жераром де Нервалем.
– Хочешь сказать, где-то в Лондоне есть издательство, которому понадобилась книга про второстепенного французского поэта девятнадцатого века?
– К счастью, по крайней мере одно точно есть. В этот раз я делаю упор на аутоскопию.
– На что?
– Аутоскопию. Это субъективное переживание, при котором тебе кажется, будто ты существуешь за пределами собственного тела и наблюдаешь за собственной жизнью со стороны. «Ауто» – «сам», «скопия» – «видение». У де Мюссе ее в избытке.
– В качестве поэтического приема или неврологического расстройства?
– В этом-то весь вопрос. По-моему, и того и другого. Но не подумай, к доппельгангерам все это не имеет никакого отношения. Там кое-что поинтереснее. Иногда, к примеру, он наблюдал, как идет навстречу самому себе по аллеям Тюильри.
– Звучит неплохо.
– Так и есть. Но он рассказывает об этом с невероятной тоской. В своем лучшем стихотворении, «La unit de decembre»[12], он описывает незнакомца, который преследовал его до самой старости, по разным городам, в разные периоды жизни.
– И кем же в итоге оказался этот незнакомец?
– Не скажу. Прочти стихотворение – сама узнаешь.
Я поднялась, чтобы купить у барной стойки еще пива, и сказала:
– Ты всегда умел раздразнить своих студентов. Заставить нас больше читать.
– Увы, мне не хватило таланта. Я относился к преподаванию как к вынужденной необходимости, которая только отвлекает меня от по-настоящему важных дел.
– Мне очень жаль, что у вас с Сильви ничего не вышло, – произнесла я, вернувшись с бокалами. – Что случилось?
– Ну и ну, ты времени даром не теряешь. А мы ведь еще даже не ужинали.
– Я не знала, что личные вопросы можно задавать только по расписанию.
– Да, между основным блюдом и сыром.
– Когда-то тебе нравилось, что я все говорю в лоб. Ты называл меня «настоящей американкой».
– Да, мне и сейчас нравится твоя честность. И то, что ты сразу призналась, что у тебя нет планов на вечер.
– Думаешь, француженка так не поступила бы?
– Конечно
(Декабрьская ночь