Пятьдесят оттенков темноты. Барбара Вайн
Читать онлайн книгу.
Уже темнеет.
Через два месяца темнеть начнет в пять!
– Спокойной ночи, маленькая племянница, – сказала Иден. – Вот увидишь: ты заснешь, не успев донести голову до подушки.
Сомневаться уже не приходилось – сестры не впустили меня в свой тесный круг.
Мне отдали спальню Фрэнсиса, хотя в последующие визиты я всегда спала в комнате Иден. Насколько я могла судить, там не было никаких его вещей, ничего, что указывало бы на спальню мальчика моего возраста. Изготовленные руками Веры украшения, которыми изобиловал дом, присутствовали и здесь – расшитые наволочки для подушек, чехлы на сиденья с вышивкой петит-пойнт, картинки из серебряной бумаги, плетеный шнурок звонка, коврик ручной работы. Возможно, в честь моего приезда личные вещи Фрэнсиса были убраны. Остались лишь круглые металлические часы на каминной полке.
Войдя в комнату и закрыв дверь, я сразу же обратила внимание на громкое металлическое тиканье, которое издавали часы. Когда мы с Верой поднимались сюда раньше, с чемоданом, я этого не заметила.
Распаковав чемодан, я убрала вещи в шкаф, несколько напуганная вешалками, которые были обтянуты разноцветными сатиновыми чехлами с рюшами; к крючку каждой был привязан мешочек с лавандой. Я надела ночную рубашку и пошла в ванную; от доносившихся снизу звуков снова накатила волна тоски по дому. Вера и Иден оживленно болтали, а время от времени слышался смех Иден. Они держались совсем не так, как в моем присутствии – беззаботно, расслабленно и как-то уютно, и это неизбежно наводило на мысль, что меня отправили спать пораньше, поскольку им не терпелось от меня избавиться.
Проблема с часами приобретала угрожающие размеры. Я подумала, что не смогу заснуть, пока они тикают в моей комнате, но вскоре обнаружила, что остановить их невозможно – только разбить.
Книга, которую я привезла с собой, на какое-то время меня отвлекла, но потом я испугалась, что Вера и Иден увидят полоску света под моей дверью. Несмотря на юный возраст, я уже понимала: они отправили меня в постель потому, что устали от моего общества, и их не очень волнует, буду ли я всю ночь сидеть и читать, лишь бы я им не мешала; однако они никогда, ни за что на свете, не признают этого и будут настаивать, что установили время моего отхода ко сну исключительно ради заботы о моем здоровье. Поэтому им лучше не видеть, что почти в половину десятого у меня горит свет.
В темноте казалось, что тиканье часов стало громче. В комнате было не совсем темно, потому что взошла луна – яркая, желтая летняя луна. Она давала достаточно света – мне хватило. Я встала, положила одну из подушек на сиденье одного из плетеных стульев, синих с золотом, и поставила на нее часы, завернутые в ночную рубашку.
Тиканье стало приглушенным, но я по-прежнему его слышала. Меня охватил страх, что я никогда не смогу заснуть, и это будет продолжаться не одну ночь, а много, много ночей подряд – наверное, сотню. Я окажусь запертой здесь, вместе с часами, не имея возможности убежать, страдая от их тиканья, как узник, которого подвергают китайской пытке