Вознесение (сборник). Александр Проханов
Читать онлайн книгу.
когда испуг миновал и выдалась минута покоя, он рисовал, отдаваясь своему увлечению.
– А еще что рисуешь?
– Да все! Деревья, людей, дома. Позавчера прапорщик поставил сушить сапоги, я и их нарисовал. Жаль, что альбом сгорел.
Кудрявцев опять усомнился, прав ли он, заняв оборону в доме. Пять уцелевших солдат признали в нем командира, верят, что он их спасет, выведет из страшного города, поможет добраться к своим. А он снабдил их оружием, поставил у амбразур и снова кидает в бой. Прав ли он, оставаясь сторожить горы обгорелых костей?
Он смотрел, как рисует Чиж, прижав к подоконнику листик, покрывая его невидимым и, быть может, несуществующим рисунком.
Снаружи, на площади, по белому снегу из окрестных улиц на огонь, на запах жареной плоти выбегали собаки. Поодиночке, малыми сбитыми стаями семенили, скакали, исчезали в скоплениях машин. Туда же осторожно по одному или по два, с ручными колясками, с мешками и сумками проскальзывали люди. Это были не боевики, не вооруженные победители, а робкие и трусливые мародеры, решившие поживиться на трупах. Как в больших городах в ночных помойках роются бомжи, погружая руки в теплый и тлеющий мусор, так мародеры тянулись на теплую, неостывшую свалку войны, надеясь на ней покормиться.
Среди разбитых машин возникали схватки и драки. Ссорились собаки и птицы, схватывались над трупами урчащие люди. Вырывали друг у друга бушлаты, сапоги, ручные часы и бумажники. Убитые, с голыми костлявыми ногами, с синими запястьями, раздетые, лежали на снегу. Мародеры суетливо толкали свои тележки, горбились под набитыми тюками, торопились покинуть площадь, растащить по норам добычу.
Кудрявцев поправил стоящий в углу гранатомет, тихонько отошел от Чижа. А тот разглядывал площадь своим ночным всевидящим зрением, рисовал подбитые танки, собак, ворон, мародеров.
Кудрявцев прошел на чердак и в холодной тьме, среди стропил и железных стояков не увидел, а почувствовал по едва различимому полю: у слухового окна притаился солдат. Таракан удобно устроился на деревянной балке. Слабый свет площади освещал его лицо. Другое окно было врезано в противоположный скат крыши, и в случае опасности Таракан мог сменить позицию, вести огонь по двум направлениям.
– Как обстановка? – Кудрявцев, устраиваясь на стропилине, слегка потеснил солдата. – Как чувствует себя личный состав?
Таракан подвинулся, давая место командиру. Кудрявцеву показалось, что Таракану приятно его появление. Легкая, заключенная в вопросе насмешка располагала к беседе.
– Думаю, в доме жильцы русские, – сказал Таракан. – Их убрали, чтобы знак войскам не подали. Если б жильцы остались, они бы знак подали, хоть светом в окне, хоть криком.
– Похоже. – Кудрявцев вслушивался в тишину, в которой не улавливалось ни единого шороха, словно все обитатели, включая мышей, пауков, тараканов, покинули дом в предчувствии землетрясения. Первый толчок уже уничтожил бригаду. Второй набирал свою силу, копил ее в толщах под площадью, готовясь направить на одинокий, с погашенными окнами дом.
– Я им в руки не дамся. – Таракан угадал