И когда ж помудреет душа,

      Перестанет когда удивляться

      Лжи, похожей на правду ножа,

      Правде, с ложью готовой сравняться?!

      Сколько ж можно всех скопом жалеть,

      И прощать, и прощать, и прощаться?

      Сколько ж можно всё это терпеть

      И терпенью души удивляться?!

      Игольчат снег, искрист и хрупок.

      Наступишь – в ямине следа,

      Разорванной, колючей, грубой,

      Мгновенно выступит вода

      Галош повыше… Тяжелеют

      Водой набрякшие пимы.

      И ноги стынут, леденеют

      До искр в глазах, до жуткой тьмы.

      Домой приду – как будто с кожей

      Пимы срослись… С отцом вдвоём

      Снимаем. Мне отец поможет!

      …Потом – отшлёпает ремнём.

      Бессердечная дорожка

      В тёмных путах ивняка

      Притаилась на немножко,

      Мхом припудрилась слегка

      И скользнула в лог ромашек,

      И исчезла без следа.

      Вдруг привстала. Ручкой машет:

      – Пращевайте навсегда!

      Я к ней эдак, я к ней так,

      Но – стеной стоит ивняк!

      Вдруг подумалось, что он

      По уши в неё влюблён,

      Нежно, беззаветно,

      Также безответно!

      Стоишь в платочке строгом

      Склонённо перед Богом.

      И крестишь часто-часто

      Себя, и в забытьи

      Ты просишь детям счастья,

      Здоровья и любви,

      Всего, что в скорых письмах

      Всю жизнь писала нам,

      Ты шепчешь ныне, присно,

      Подняв глаза к глазам.

      То зачастишь, то реже

      Персты на грудь кладёшь…

      Слова одни и те же…

      И всё же, всё же, всё ж…

      Холодно сегодня на дворе!

      Словно суслик в крохотной норе,

      Головой упёршись в потолок,

      На печи сижу и грею бок.

      Прислонившись к дышащей трубе,

      Думаю о собственной судьбе.

      А судьбе моей двенадцать лет —

      Только счастья в ней как бы и нет.

      Тут хоть в голос вой или кричи —

      Просидел полжизни на печи.

      Мать внизу посудою гремит,

      Папка самокруткою дымит.

      И петух проходит по избе

      С обмороженной бородкою в гульбе.

      В закутке телок во сне сопит,

      В чугунке молозиво кипит.

      И куделю бабушка сечёт…

      Счастье невозвратное течёт!