Тридцать три – нос утри…. Владислав Крапивин
Читать онлайн книгу.
сморщился. Только стало все получаться и нате вам!
Поскреблись опять. Тьфу ты… Он встал, открыл.
– Деда, можно я у тебя немножко посижу?
– С чего такая честь?
– Ну… так просто… – Зинуля со сдержанным кокетством переступала на пороге. Она была в свитере с желтыми павлинами. А ноги обтянуты чем-то шелковым, тускло-желтым с искорками. Значит, все-таки вытребовала у мамаши что хотела.
– Не воображай, пожалуйста, что я буду восхищаться твоим “латунным блеском”. Я работаю.
– Ну и работай. А я посижу тихонько.
Что тут поделаешь? Все же родная внучка…
Она забралась в старое велюровое кресло, чихнула от поднявшейся из обивки пыли и притихла. Ну и ладно…
“Следующее Винькино впечатление, – начал писать Винцент Аркадьевич, – игрушечный медный паровозик. Винька увидел его у маминых знакомых, когда оказался там в гостях. Паровозик был чуть больше спичечной коробки, но в то же время казался Виньке настоящим. И удивительно красивым! Его ювелирные детальки отливали латунным блеском…”
Ну, подвернулись словечки! Как же тут не вспомнить ненаглядную Зинулю! И она словно отозвалась:
– Деда…
– Что скажешь?
– А можно… я немножко посмотрю в твою трубу?
– Надо же! Мне казалось, что тебя и твою маму сей предмет ничуть не интересует.
– Интересует…меня…
– Ну, садись, смотри… Подожди, я сделаю пониже…
Винцент Аркадьевич укоротил “ноги” подставки, чтобы окуляр длинной подзорной трубы оказался на уровне Зинулиного лица (та уже устроилась на табурете).
– Только не дергай трубу, поворачивай плавно.
– Я осторожненько…
Винцент Аркадьевич опять сел к столу. Пожалуй, истории с паровозиком надо посвятить отдельную небольшую главу. Так и напишем: цифра два, “Медный паровозик”…
– Зинаида, что ты так пыхтишь и возишься! Не даешь сосредоточиться.
– Сиденье твердое…
– Нежности какие!
– Это у тебя нежности. Я тихонько пыхтю, а ты сразу злишься. Я не виновата, что у тебя не пишется.
– У меня все прекрасно пишется!
– Ты роман сочиняешь, да?
– Что за глупости! Не роман, а ме-му-ары. То есть воспоминания. И не сочиняю, а пишу про то, что было.
– Вот потому и не получается.
– Почему “потому”? Ну-ка объясни, если ты такая умная.
– Потому что не интересно. Мама говорит, что воспоминания бывают интересные, если человек путешественник или артист. А когда он всю жизнь в одном городе, в одном институте… Ну, ты чего! Это мама говорит, а не я.
Винцент Аркадьевич посопел, успокоился и веско разъяснил:
– Она хотя и твоя мама, но в то же время моя дочь. И это дает мне право сказать, что она круглая дура.
– Неправда!
– Во-первых я не всю жизнь в одном городе провел, бывало всякое. Иногда такое, что лучше бы и не надо… А во-вторых, самое интересное в жизни не путешествия и приключения,