Донесённое от обиженных. Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Читать онлайн книгу.
то, что знаешь, о Нюшине – и я ухожу. Или мы увезём тебя в Оренбург, и уж я тобой займусь… – поднял руку, приблизил к глазам Сотскова циферблат наручных часов. – Три минуты пошли!
– Жестоко вы меня пытаете… невиновен я.
– А Нюшин?
– Про него ничего не знаю.
Марат резко замахнулся – лицо Сотскова дрогнуло, глаза закрылись. Обошлось без удара.
– С нами поедешь! – обронил негромко Житоров; он, сотрудники и Вакер вышли во двор.
Сотскова пустили в комнату одеться, за ним последовали милиционеры, оставив дверь нараспашку. Из избы донеслись детский плач, женские причитания, окрик милиционера:
– А ну, поспешай! Некогда нам!
На дворе, несмотря на приближение ночи, температура была плюсовая. С крыши, крытой толем, срывались частые капли. Где-то неподалёку заржала по-весеннему неспокойно лошадь. Вакер, показывая, что чувствует себя прекрасно, всей грудью вздохнул и, топчась возле Житорова, высказал:
– Решил стойку держать. Тебя не знает…
Приятель удостоил ответом:
– Ну-ну, знаток ты наш!
Ночевать остались в колхозе. Сотскова под охраной сотрудника НКВД и милиционера поместили в сельсовете. Марат, его помощник по фамилии Шаликин, а также Вакер расположились в доме председателя сельсовета, человека в прошлом городского, направленного в село партией. Его жена была известна тем, что умела готовить по-городскому. Житорова снедала своя страсть, далёкая от радостей приёма пищи, Шаликин казался человеком малоразборчивым в еде – зато журналист оценил по достоинству рагу и соусы.
В четверть седьмого утра Марат, за которым поспевали спутники, молодцевато взбежал по ступенькам сельсовета и, полный злой нетерпеливой энергии, шагнул в комнату, где на брошенном на пол тулупе провёл ночь Сотсков.
– Встать!
Аристарх и без того уже торопливо поднимался. «Ни минуты не спал», – отметил Житоров, всматриваясь в напряжённые, с багровыми прожилками, глаза.
– Ты крепко подумал?
На лице Сотскова появилось подобие улыбки, что вызвало у Вакера мысль: «Юродствует?»
– Всё зависит от тебя! – говорил Марат казаку. – Два слова о Нюшине – и иди домой к жене, к детям. Ведь как обрадуются!
Сотсков смиренно-сожалеюще развёл руками:
– Я бы рад всей душой, но не врать же…
– Нет! Мне нужна правда!
– Дак всё уже сказал.
Житоров произнёс неожиданно мирным тоном, со странным безразличием:
– Сволочь ты. Не жалко тебе семьи. Иди в машину и потом не жалей, если не вернёшься!
Сотсков без суеты надел полушубок и вышел. Дверца «чёрного ворона» захлопнулась за ним. Марат, идя к эмке, приостановился и, вспоминая, поглядел по сторонам:
– Дом хорунжего тогда, я знаю, отдали бедняку…
Один из милиционеров услужливо пояснил:
– Ну да! Потом он сгорел. На том месте построили дом, где вы ночевали.
13
Хорунжий с женой с утра собирались в дорогу. Станицы не поднялись общей дружной силой – через несколько дней