Никто там ни сади́т, ни сеет:

      А если б посмотрел, что там растёт и зреет!

      Вот в Риме, например, я видел огурец:

               Ах, мой творец!

               И по сию не вспомнюсь пору!

              Поверишь ли? ну, право, был он

                                                                        с гору». —

      «Что за диковина! – приятель отвечал, —

      На свете чудеса рассеяны повсюду;

              Да не везде их всякий примечал.

      Мы сами, вот, теперь подходим к чуду,

      Какого ты нигде, конечно, не встречал,

               И я в том спорить буду.

              Вон, видишь ли через реку тот мост,

      Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,

               А свойство чудное имеет:

      Лжец ни один у нас по нём пройти не смеет:

               До половины не дойдёт —

               Провалится и в воду упадёт;

               Но кто не лжёт,

      Ступай по нём, пожалуй, хоть в карете». —

               «А какова у вас река?» —

               «Да не мелка.

      Так видишь ли, мой друг, чего-то нет

                                                                           на свете!

      Хоть римский огурец велик, нет спору в том,

      Ведь с гору, кажется, ты так сказал

                                                                        о нём?» —

      «Гора хоть не гора, но, право, будет

                                                                         с дом». —

               «Поверить трудно!

              Однако ж как ни чудно,

      А всё чудён и мост, по коем мы пойдём,

              Что он Лжеца никак не подымает;

               И нынешней ещё весной

      С него обрушились (весь город это знает)

               Два журналиста да портной.

      Бесспорно, огурец и с дом величиной

              Диковинка, коль это справедливо». —

               «Ну, не такое ещё диво;

               Ведь надо знать, как вещи есть:

              Не думай, что везде по-нашему хоромы;

               Что́ там за домы:

              В один двоим за ну´жду влезть,

               И то ни стать, ни сесть!» —

              «Пусть так, но всё признаться до́лжно,

              Что огурец не грех за диво счесть,

               В котором двум усесться можно.

               Однако ж, мост-ат наш каков,

      Что Лгун не сделает на нём пяти шагов,

               Как тотчас в воду!

              Хоть римский твой и чуден огурец…» —

      «Послушай-ка, – тут перервал мой Лжец, —

      Чем на мост нам итти,

                                                  поищем лучше броду».

      Мышь и крыса