В моей душе тоска ютится,

      Сидит занозою больной.

      Ночами ей никак не спится.

      Она беседует со мной.

      Я говорю: «Уйди, зараза,

      И голову мне не морочь».

      Та замолчит, притихнет сразу,

      Как-будто убежала прочь.

      И вот нытье я слышу снова,

      В душе метели и дожди,

      И сердца жалко мне больного.

      Шепчу тоске я: «Уходи…»

      Вдруг силу мысли напрягаю

      И что есть мочи ей кричу:

      «Вон! Ненавижу! Презираю!»

      Во след ей громко хохочу……

      Вновь сердце стонет от тоски,

      А на душе опять тревога,

      Была для вас я недотрогой,

      Желаньям вашим вопреки…

      Играла я на ваших струнах

      Души, порвать, их не боясь…

      И о любви своей молясь,

      Я становилась с вами юной!

      Я улыбалась и цвела!

      От ваших слов и песнопений,

      И были для меня вы гений!

      Я счастье с вами обрела…

      В своей отчаянной любви,

      Меня вы разочаровали…

      Как в цепи будто заковали,

      Мою свободу оскорбив…

      С любовью неуютно в клетке…

      Душа наполнена тоской.

      Пусть даже в клетке золотой!

      Любовь живет в саду – на ветке.

      я пойду на звезду… Вифлеем в подорожной

      не значится…

      Бог рождается в таинстве: в теплых яслях,

      без глаз посторонних.

      мне под блеянье коз и овечье сопение – плачется

      в том смятеньи души, что нельзя рассказать

      без иронии…

      где с младенцем в руках СВЕТ с ДОБРОМ,

      а не женщина с мужем.

      принимают дары

      от волхвов, их приходом обрадованы.

      но не зная зачем , для чего богу юному нужен

      медальон золотой, с бальзамической смирной

      и ладаном.

      мягкосердно и благостно смотрят в небо

      восточного купола,

      а над ними звезда – неподвижная: ярче и ярче…

      сын от духа Святого не измучил Марию ни муками,

      ни обычною тяжестью, что любую сносями

      корячил бы

      «Вот и все!» – прошептала, и к сухим пеленам

      тельце сдвинула,

      и кормить принялась, укрывая теплее от холода.

      впереди тридцать лет

      и три года, пока что не минуло.

      пусть ласкает дитя, молоком наливается молодо…

      ведь, погибели страх очень скоро покой уничтожит:

      Ирод