Держава том 2. Валерий Аркадьевич Кормилицын
Читать онлайн книгу.
казнью какого-то там русского студента, а нежелательным интересом Йоськи Муева к этой белобрысой дылде.
– Папеле-е, я написал статью о герое, убившем царского сатрапа…
«Зачем Яша назвал так отца при людях, – покраснела его мать. – Ни к чему лишний раз подчёркивать, что мы избранный народ – евреи».
– Я тоже принёс статью, – поднялся, держа в руках рюмку, Рубанов. – После этого убийства… да-да, вы не ослышались… Именно убийства студента… Между царём и нами, интеллигентным обществом.., возникла пропасть непонимания…
Начало мая в Женеве было необычайно тёплым.
Наслаждаясь прекрасным весенним днём Виктор Михайлович Чернов, помахивая тросточкой, не спеша брёл по Большой Набережной и любовался то живописным озером, по которому скользили белоснежные яхты, то белоснежной шапкой Монблана.
«Белое на синем… Синее небо и белый снег… Синяя вода и белые яхты… Тьфу. Так ещё и стихи начнёшь сочинять… Только и осталось, – пригладил растрёпанную ветром рыжую копну волос. – Вот потому я и косоглазый, – ухмыльнулся он, – вечно в две стороны гляжу, – приготовился обойти аккуратного, в отличие от российских, булочника, в белоснежном фартуке и колпаке, катившего небольшую синюю тележку со смазанными тихими колёсами. – И здесь синее и белое, – уступив дорогу предложившему свой товар булочнику, Виктор Михайлович отрицательно покачал головой, и пошёл дальше, размышляя о далёкой своей родине: – У нас в России мигом бы уцепил за локоть и во всю глотку стал бы орать, что у него лучшие в мире булки, и лишь тупые дураки, проходя мимо, их не покупают».
Когда Чернов добрался до Бульвара Философов, где жил основоположник партии социалистов-революционеров Михаил Гоц, наступило время обеда.
Вокруг круглого стола расположилось небольшое общество.
– Слава Богу, добрались, наконец, – импульсивно бросилась к вошедшему седая женщина и расцеловала его в обе щёки. – Вот, Михаил Рафаилович, и наш главный теоретик пожаловал, – обратилась к хозяину квартиры, сидевшему в медицинском кресле на колёсиках.
«У тележки булочника в точь такие колёса, – улыбнулся Чернов, и тут же осудил себя. – Это от Брешко-Брешковской язвительность передалась… Ведь не с почтением же она произнесла: «Гла-а-вный теоре-е-тик»», – пожал протянутую сухую руку и заглянул в грустные и влажные библейские глаза, переведя потом взгляд на вьющуюся интеллигентскую бородку.
«Улыбается, рад встрече», – облокотясь на ручку кресла, будто все силы ушли на рукопожатие, пригласил гостя за стол.
И лишь третий сидевший за столом толстый мужчина с одутловатым лицом, барабаня волосатыми пальцами и сверкая бриллиантом на безымянном, сделал вид, что не обратил внимания на пришедшего.
– Здравствуйте, Евно Фишелевич, – гость сам подал ему руку и, стараясь улыбкой скрыть раздражение, пожал толстую, потную, короткопалую ладонь, на секунду оцепенев под брошенным на него исподлобья острым взглядом.
– Очень рад, – буркнули жирные мокрые губы, хотя весь вид говорил об обратном.
«Даже не соизволил