В тот же самый день, во второй его половине, – на сей раз сомнения относительно времени у меня отсутствуют – я познакомился с Казаком. В наш офис на десятом этаже «Павелецкой башни» он вошел, ухмыляясь.

      Нам поручили представлять консорциум западных банков, дававший ссуду в пятьсот миллионов долларов, которую предстояло выплатить в три приема и возвратить в виде изрядного процента от полученной благодаря ей прибыли. Заемщиком было совместное предприятие, созданное предоставлявшей услуги материально-технического снабжения фирмой, о которой мы никогда не слышали, и «Народнефтью». (Возможно, ты читала о «Народнефти», гигантской государственной энергетической компании, поглотившей активы, которые Кремль силой отнял у олигархов, используя сфабрикованные судебные иски и придуманные специально для такого случая налоговые требования.) Предприятие это намеревалось построить где-то в Баренцевом море плавучий нефтеналивной причал (географическая сторона проекта меня, честно говоря, особо не интересовала, – пока я не попал в те края). План состоял в том, чтобы поставить в море на прикол огромный танкер советских времен и протянуть к нему от берега трубы для перекачки нефти.

      «Народнефть» готовилась выставить в Нью-Йорке на продажу большой пакет своих акций, а для этого требовалось, чтобы финансовое ее состояние выглядело благополучным. Поэтому правление компании, дабы убрать денежные обязательства по проекту из сводного баланса компании, подыскало партнера и учредило еще одну компанию, самостоятельную, которой и предстояло осуществить задуманное. Компанию, в чьем ведении оказался в итоге проект, зарегистрировали на британских Виргинских островах. А Казак был ее, так сказать, витринной фигурой.

      По правде сказать, Казак мне понравился, во всяком случае, поначалу, – думаю, и он, в определенном смысле, в его смысле, благоволил мне. В Казаке присутствовало нечто очень привлекательное – не то беззастенчивый гедонизм, не то пресыщенность бывалого бандита. Возможно, правильнее будет сказать, что я ему завидовал. Человеком он был невысоким – пять футов шесть дюймов, на по л фута ниже меня, – с челкой участника молодежной рок-группы, в костюме ценой в десять тысяч долларов и с улыбкой убийцы. Блеска в его глазах было ровно столько же, сколько угрозы. Из лифта он вышел с пустыми руками – ни кейса, ни бумаг, – и адвокат его не сопровождал, а сопровождал смахивавший на танк телохранитель с обритой головой, очень похожей на орудийную башню.

      Я составил мандатное письмо – своего рода предварительный контракт, который Казаку предстояло подписать от имени его совместного предприятия. Копию письма мы двумя днями раньше отправили его