ВЕЗЕНИЕ, ПРУЛЬНОСТЬ и всякое НЕПОНЯТНОЕ в моей жизни. Игорь Юрьевич Литвинцев
Читать онлайн книгу.
Сначала все решили, что самое плохое уже случилось, но через какое-то время я голубыми глазками заморгал (передаю по тексту их рассказа), заулыбался и спросил:
– А чего это с вами?
Все девы к этому моменту уже дружно и громко ревели. А Галя, для порядка меня подшлепнув, взяла страшную клятву: дома про это не рассказывать никому и ничего. Это было легко, ведь я так и не понял, что же со мной приключилось. И зачем меня ощупывали со всех сторон, обливаясь слезами?
А так как Галя нас потом и мороженым наделила, то на таком хорошем фоне завершения похода я все тут же и забыл.
Открылась мне эта страшная тайна, когда я с девами в очередной раз «смертельно» поругался. Классе так во втором. И вечером, сидя в темном коридоре на сундуке, они дружно заявили, что я, может, даже и не виноват, что я такой дурак ненормальный, а иногда и псих. Это потому что по голове ушибленный! Ну а потом, слово за слово, и открылся факт моего падения в карусель.
Как вы видите, с некоторыми приключениями, но до семилетнего возраста я добрался. И началась иная история, школьная – двухсерийная.
Сначала было три года в начальной четырехклассной образцовой школе №1. Поиски в моей памяти всяких школьных ЧП их совершенно отсеивают и быстренько приводят сразу к средним классам уже другой школы. В начальной всё в моей жизни протекало относительно мирно и спокойно. Первая серия была образцово-показательная.
Ну, если не считать полного набора всяких детских болезней, особенно простудных, которые ко мне привязывались часто. Чахлое я был создание. И все боялись появления туберкулеза. По наследству он мог легко достаться от сибирского деда, который от чахотки молодым и умер (опять же, потом узнал.) Легкие-то были реально слабые. Что-то такое в одном (кажется, левом) и нашли, какой-то очажок туберкулезный, но, к счастью, его удалось зарубцевать. Чтобы как-то их укрепить, два года подряд летом меня отправляли в детский легочный санаторий на высоком берегу Волги в сосновом бору. Почему-то он назывался Лесная школа ( хотя никаких занятий с нами там точно не было).
Там я тоже (как в Туношне) иногда потихоньку отправлялся в самостоятельные походы: скатывался на боку с косогора, но уже реже. Больше лазил по крутому склону Волги, искал всякие окаменелости. Иногда в лес убегал, на вырубке вылавливать ящериц с толстыми желтыми животами, которые должны были потом у меня в банке откладывать яйца. Или проверял, как протекает поедание внутренностей убитой воспитателем гадюки, брошенной потом нами в огромный муравейник. Надо было обязательно не пропустить момент и первому получить ее кожу. И домой привезти!
Главное было самому не потеряться, так как способность к ориентированию в лесу у меня до сих пор так и не проклюнулась. (ВН говорит, что со мной очень хорошо за грибами ходить в незнакомой местности. Если сомнения появляются, куда идти, то нужно только узнать мое мнение, а выслушав его, смело отправляться в противоположном направлении. И обязательно выйдем куда надо! И добавлял, что он