Княгиня Воскову-Гроза была в крайнем раздражении.

      И, пожалуй, ее раздражение было пострашнее мужниного. Для домашних-то уж подавно – это в городе да в округе все боялись его сиятельства Воскову-Гроза, а тут, в имении – его жену.

      Она говорила тихо, еще тише обычного, едва разжимая тонкие губы, с удовлетворением наблюдая, как бледнеют горничные, вслушиваясь в приказы.

      А то вдруг и не приказы, а госпожа погоду на улице узнать изволит? Попадешь впросак – достанется вдвое больше.

      И все потому, что негодной Бинкуце пришло в голову гулять по лесу днем и попасться на зуб упырю.

      – Это что же люди подумают? – потрясенно сказала княгиня мужу, едва услыхав новость. – Будто служанки в нашем доме настолько невоспитанны, что шатаются невесть где. А что у нас в доме творится? Какие слухи ходить будут…

      Наличие упыря под боком графиню, казалось, волновало куда меньше.

      Позор, какой позор, думала она. Почему это именно с нами случилось?

      И притом гостей полон дом – благо еще, что свои, родственники. За некоторым исключением, конечно, но все же свои.

      А князь не о том думал, его все дела другие волновали – как поймать да как упокоить или изничтожить… впрочем, что с мужчин взять. Ладно еще согласился повременить с вызовом столичного дознавателя. Вон под боком есть господин Тенда. Почти что свой, хоть и приезжий. А уж какие небылицы про его колдовские изыскания пересказывали горничные, наслушавшись в городе от тех, кто разговаривал с бывшим слугой господина Тенды… да если там только треть правды, и то…

      Князь отбыл за соседом, а его жена прилегла на кушетке в своей гостиной, позвав дочерей, чтобы те находились под надзором.

      Сама не заметила, как в тяжелых думах задремала.

      Снилась дрянь всякая: будто в дом пробралась дворовая собака и все платья пожевала.