В три часа ночи она ненадолго очнулась от сна – ее тело еще плавало в пене ужаса, а кошмар уже распадался и терял связность, оставляя после себя лишь чувство обреченности, напоминавшее прогорклый привкус во рту, как бывает, если съешь что-то тухлое. И в этот момент, когда она уже не спала, но еще и не бодрствовала, Фрэнни подумала: Он, это он, Странник, человек без лица.

      Потом она снова заснула, на этот раз без сновидений, а когда проснулась на следующее утро, ночной кошмар уже бесследно исчез из ее памяти. Но стоило Фрэнни подумать о ребенке, растущем в животе, ее немедленно захлестнуло яростное желание встать на его защиту. Глубина и сила этого чувства удивляли и немного пугали.

      Глава 29

      Тем же вечером, когда Ларри Андервуд спал с Ритой Блейкмур, а Фрэнни Голдсмит спала одна и видела этот загадочный, зловещий сон, Стюарт Редман ожидал Элдера. Он ждал его уже три дня, и на этот раз Элдер его не разочаровал.

      Двадцать четвертого, после полудня, Элдер пришел с двумя медбратьями и забрал телевизор. Точнее, медбратья забирали телевизор, а Элдер просто стоял, направив револьвер (упрятанный в пластиковый мешок) на Стью. Но к тому времени телевизор Стью уже не требовался: все равно по нему передавали всякую чушь, которая только запутывала. Получить всю необходимую информацию он мог, стоя у зарешеченного окна и глядя вниз на город у реки. Как неспроста пел тот человек: «Не надо быть метеорологом, чтобы знать, куда дует ветер».

      Над трубами текстильной фабрики больше не поднимался дым. Цветастые пятна и разводы на реке исчезли, и вода очистилась. Большинство машин, выглядевших с такого расстояния как яркие игрушки, покинуло фабричную стоянку и не вернулось. За вчерашний день, двадцать шестое июня, по шоссе проехало лишь несколько автомобилей, да и тем пришлось лавировать между брошенной техникой, словно горнолыжникам на слаломной трассе. Ни один эвакуатор так и не приступил к расчистке дороги.

      Центр города расстилался внизу, будто рельефная карта, и выглядел абсолютно пустым. Городские часы, отбивавшие каждый час его заточения, молчали с девяти утра, и музыкальная нота, предшествовавшая последнему часовому бою, прозвучала затянуто и странно, словно из утонувшей музыкальной шкатулки. В придорожном кафе или магазине на выезде из города случился пожар: здание весело полыхало всю вторую половину дня, черный дым поднимался в синее небо, но ни одна пожарная машина не приехала, чтобы потушить огонь. Стью полагал, что выгорела