Мысли о жене и сыне были постоянными спутницами Ивана, но суровая действительность и неясное будущее были сейчас важнее. Улаф тоже тосковал по дому. Иван уже знал, что парень ещё не был женат и даже девушки пока не имел, но он был старшим кормильцем своей большой семьи. Отец, тоже рыбак, потерял здоровье в многочисленных плаваньях и в море его уже не брали. Мать никогда не работала, занимаясь домом и воспитанием шестерых детей, пятеро из которых были девчонки. Семья жила небогато, а без Улафа им станет совсем плохо.

      Иван видел, что Улаф всё больше приходит в отчаянье, и пытался успокаивать его, как мог. Подбадривая товарища по несчастью, Иван сам старался собраться и не показывать свою, всё возрастающую тревогу. Их положение обещало превратиться в безнадёжное. Время не спеша добралось до июня и медленно поползло дальше.

      Полярный день был уже в разгаре, следить за меняющимися сутками стало гораздо труднее. Солнце гуляло по небу и пряталось время от времени только за тучами, которые несли с собой то снежные заряды, то мелкий нудный дождичек, а то и вовсе нечто среднее – тяжёлое и мокрое. С неба сыпались огромные снежинки, превращающиеся в полёте в грузные дождевые капли. Вода не задерживалась на каменистых склонах, и быстро скатывалась в море. Хорошо это было только для лодки, которая могла бы совсем рассохнуться без воды. На воду моряки её не спускали, боялись за потёртый старый трос. Если оборвётся, в другой раз из воды её не вытащишь, и привязать будет нечем. Они всё ещё возлагали надежды на лодку. Да и на что ещё они могли надеяться? Никакие суда в эту островную часть явно не заходили.

      Иван всё ломал голову над тем, как заделать течь в шлюпке. Пробоина была невелика, но достаточная для того, чтобы небольшая посудина с двумя моряками на борту затонула за несколько часов плаванья. Даже постоянное вычерпывание воды не дало бы больших результатов. К тому же края пробоины были рваными и понемногу крошились.