1600 год, осень

      Фрейлина впереди полуоборачивается, блеснув широким шрамом на виске, белым на белом – содрало кожу шлемом где-то там за морем, под крепостью Ульсан, там, где ее взяли в плен. Удачное падение, удачный шрам – если бы не он, красота девочки была бы совершенной, многие увидели бы в ней соперницу и уж точно никто не позволил бы ей выйти замуж по любви. Впрочем, нет. Мэго-химэ, принцесса Любовь, позволила бы все равно. Она такая – жена Дракона, мать его детей. А фрейлина Ямаока, кореянка, военнопленная, очень хорошо помнит, кто бросил ее отряд на гибель, кто не пришел на помощь, кто не стал выкупать «девчонку», а кто сохранил ей все, кроме свободы, да и свободу потом вернул тоже. И оружие. И право выбирать. Она и выбрала – место за левым плечом принцессы, в жизни и в смерти.

      – Сегодня хорошая погода, не правда ли? – говорит монахиня. – Удивительно приятный шум дождя.

      – О да, – наклоняет голову фрейлина Ямаока, – совершенно чудесная погода, все просто пропахло водой. В такие дни, сколько нас ни поджигай, не загорится.

      Вы ошибаетесь, думает монахиня. Загорится. От того, что я несу вашей госпоже, загорится что угодно. В какой угодно ливень. Я обещала, что вы будете знать. Вы будете знать.

      Из-за дождя сквозняк проникает даже во внутренние покои, и огонек светильника колеблется. Тени пляшут на ширмах. Женщина, сидящая у светильника, не смотрит ни на огонь, ни на тени.

      – Идиоты, – цедит она сквозь зубы, – полные придурки.

      Если кто-то из слуг или домочадцев слышит эти неподобающие благородной даме слова, то не обращает внимания. Привыкли. Она и покрепче может выразиться. Знают домочадцы также, что слова эти адресованы не им.

      Женщина очень красива. Даже сейчас, когда выглядит не лучшим образом – она бледна, вокруг глаз синева, на висках испарина. Вот только сравнивать ее с цветком, как принято, не хочется. Разве что цветы бывают стальные.

      Она не набелена и не накрашена. К чему эти ухищрения – она у себя дома.

      Дом велик, и людей в нем много – родня, свойственники, воины, прислуга. Еще больше людей, если считать тех, кто поселился поблизости, кто отгородился от столицы собственной каменной стеной.

      Господин тайко желал иметь в столице как можно больше заложников, в особенности заложников с севера. Вот и получил. Целый квартал, город в городе.

      Если тронуть их, попытаться выковырять из-под панциря – никому мало не покажется. Покойный тайко это учитывал – и не только потому, что слышал, чем заканчиваются сказки о войнах обезьяны с крабом. Те, кто наследовал ему, могут не учесть. Об этом и думает женщина, сидящая у светильника. Кому как не ей об этом думать.

      Мэго-химэ, принцесса клана Тамура, была отдана в клан Датэ двадцать лет