Намерение!. Любко Дереш
Читать онлайн книгу.
и доказательства всех теорем, которые от меня требовала школьная программа.
Я мог когда угодно назвать шесть первых степеней всех чисел до ста – это вообще поэма!
А чтобы поразить каких-нибудь простачков, мог целый день называть случайные цифры и выдавать их за число «пи» в бесконечности.
Спрашивается, чего нормальный человек может хотеть еще после того, как он получил такой шикарный аппарат, как память? Признаюсь, у меня совсем не возникало по этому поводу продуктивных идей. Подозреваю, что если бы такая память досталась какому-нибудь фантазеру, он понапридумывал бы таких чудес, что все только ахнули бы. А мне, кроме глупостей, ничего в голову не лезло.
Рассматривая свою жизнь в масштабе один к тысяче, соглашаюсь: приход памяти стал потрясением. Целых полгода я ходил под впечатлением, сильным впечатлением, детским, зачарованным впечатлением. Полгода для меня – действительно долго. Наверное, столь же долго я бы мог привыкать, скажем, к началу полноценной половой жизни.
Хотя нет, к фантастической памяти я привыкал гораздо дольше. Потому что, когда половая жизнь таки началась, сам факт, что я уже это самое, волновал чуть больше месяца. Потом это стало… рутиной, что ли? Новой, приятной темой для дел и помыслов. Сунул туда, брызнул сюда, ха-ха, вот и натрахались. Весело, конечно… но привычно.
А тут все по-иному. Торжественно как-то. Даже нечто таинственное, как неисследованный мешок с подарками.
Есть у человека определенное особое состояние. Когда что-то крутится на языке, а человек никак не может вспомнить. Кажется, вот-вот – и он это ухватит… Но сейчас меж человеком и воспоминанием – это престранное ощущение, похожее на щекотку.
Для того чтобы припомнить что-то серьезное, я должен вызвать в себе эту щекотку. Она охватывает меня всего, с головы до пят. Порой едва ощутимо, а порой аж до боли тошнотворно. Почему-то возникает параллель с онемевшим органом. Знаете, как немеет нога, если ее отсидеть? Иногда так немеет, что хоть иголкой коли – никакой реакции. Зато когда к ноге возвращается чувствительность, в ней появляются сильные и настолько же малоприятные ощущения.
Это, понятно, метафора. Когда я обращаюсь к памяти, то словно посылаю волевой сигнал в определенный онемевший орган: «Слушай мою команду!» От того, насколько силен этот волевой импульс, и зависит успешность припоминания. Главное – это правильный тон, тон приказа, которого невозможно ослушаться ни мне, ни памяти. Если в моем приказе будет хоть капелька неуверенности или ожидания, всё – команда не сработает.
Иногда забываю, что всякие сравнения – всего лишь сравнения. И начинаю фантазировать: а что, если впрямь существует такой невидимый орган – память? Который в ходе эволюции утратил свое функциональное значение… ну, как аппендикс.
Да что там орган – память человека потянет на целую систему. Система пищеварения есть, система кровообращения тоже есть, а тут – система памяти, с центрами и периферией, с каналами связи, циклами и циркуляциями. Только