Стояло солнечное утро, когда Фредди сел в такси у отеля и поехал от центра к дальним улицам. На 69-й он взял себя в руки и начал нелегкое восхождение. Довольно скоро он позвонил в квартиру 4В.

      Ответа не было. Он позвонил снова, потом постучался. Мало того, он ударил в дверь ногой. Никто не откликался, и, рано или поздно, он решил, что Майры нету.

      Этого он не предвидел и прислонился к стене, обдумывая, что делать, но тут открылась другая дверь, и показалась женщина.

      – Здрасте, – сказала она.

      – Здрасте, – сказал Фредди.

      Судя по его словам, говорил он неуверенно, определив сразу, что Мэвис эту женщину бы не одобрила. Другая порода. Глаза голубые, без очков. Зубы белые, ровные. Волосы – золотые.

      Видимо, вставала она поздно – к половине четвертого успела надеть только халатик и домашние туфельки. Халатик, заметим, светло-розовый, был всплошную покрыт какими-то птицами. Фредди решил, что это попугаи-неразлучники. Согласитесь, что жениху, повздорившему с невестой, не стоит общаться с золотоволосыми особами в розовых халатиках, усеянными ярко-голубыми птицами.

      Однако вежливость есть вежливость. Поэтому, сказав «Здрасте», Фредди улыбнулся сдержанной джентльменской улыбкой.

      Он уверяет, что именно так улыбался преподаватель библейской истории престарелой тетушке лучшего ученика; но даму в халатике это подвигло к беседе.

      – Нужен кто? – спросила она.

      – Вообще-то да, – признался Фредди. – Вы мне не скажете, где мисс Дженнингс?

      – Кто-кто?

      – Джен-нингс.

      – Как это?

      – Джен-нин-гс.

      – А по буквам?

      – Да точно так же. Сперва «д», потом много «н» и «г».

      – То есть мисс Дженнингс?

      – Точно.

      – Вот что, – честно сказала дама. – Я ее в жизни не видела. И не слышала. Знать ее не знаю. Она для меня – тьфу! И вот еще что. Я полчаса ломаю спину, пытаюсь открыть окно. Ничего не выходит. Так-то, мой милый! Что посоветуете?

      – Не открывать.

      – Да ведь жарко!

      – Это верно.

      – Я