Дальтон проводил его до самого кубрика. Снова минимализм: одинокая кровать, прикроватная тумбочка, на кровати – небольшая стопка утилитарно простого постельного белья. Пожалуй, именно так и должна выглядеть (и пахнуть) больничная палата, вот только окон в комнате не имелось. Единственной уникальной чертой оказалась вмятина в металле кроватной спинки. Взглянув на нее, Бладшот невольно задумался: кто бы ее мог оставить?

      Для пробы он сел на кровать, предоставив Дальтону возвышаться над ним. Проверил ящики тумбочки, но они оказались пусты.

      – Ух ты. Похоже, Хартинг на всем экономит, – пошутил он.

      Однако Дальтон даже не улыбнулся. Просто стоял и испепелял его взглядом.

      – Мы только что познакомились. Отчего у меня такое чувство, будто ты меня уже невзлюбил? – спросил Бладшот.

      – Потому что много субчиков вроде тебя повидал, – ответил Дальтон.

      «Погибших и оживленных солдат с нанитами вместо крови?» – удивился Бладшот. Пожалуй, здесь и такое было возможно, однако его терпение подходило к концу. Он пришел в себя мертвым, лишенным памяти, и этого для одного дня было вполне достаточно. А что про него думает этот тип… да пусть думает, что хочет. К тому же, Бладшоту казалось, что этакому идиотскому соперничеству в команде лучших из лучших бойцов не место. В конце концов, все они – плотоядные хищники высшего порядка, а игры в «вожака стаи» лучше оставить для детской лиги.

      – Это каких же? – спросил Бладшот вслух.

      – Которые привыкли на чужом горбу выезжать.

      Над этим Бладшот ненадолго задумался.

      – Ну, если я на чужом горбу привык выезжать, то как здесь оказался? – с улыбкой спросил он, широким жестом указав на стены комнаты.

      Но Дальтон его вопроса словно бы не услышал.

      – Закончишь дрыхнуть – мы будем там, внизу, делом заниматься.

      – А я даже не знаю, что это за дело, – напомнил ему Бладшот.

      Действительно, ему ничего не объяснили и ни в чем его не убедили. Кроме того… слишком уж много разного свалилось на