Солнце переместилось, спрятавшись за высокую пальму.

      Вдруг дверь хижины снова открылась, в нее вошел тот человек, который минувшей ночью вломился к ней в каюту.

      – Как вы устроились? – спросил он по-английски, окинув взглядом хижину.

      – Вы что – издеваетесь? – зло проговорила Надя. – Скажите лучше – что вам от меня нужно?

      – Ну-ну, не горячитесь! – Мужчина криво усмехнулся. – Нам с вами ни к чему ссориться!

      – Ссориться? – Надя задохнулась от возмущения. – Вы меня похитили, притащили в какую-то африканскую дыру… по-моему, это не называется ссорой! Это называется преступлением!

      – Ну-ну! – Мужчина поморщился. – В этих краях другое представление о том, что такое преступление! Давайте скажем иначе: вы попали в затруднительное положение, но только от вас зависит, чтобы все это закончилось как можно быстрее!

      – От меня? – переспросила девушка. – Что здесь зависит от меня? Я всего лишь пленница…

      – Сейчас вы поговорите с одним человеком, и если он будет удовлетворен, вы очень скоро вернетесь домой!

      «Врет, – подумала Надя, вспомнив, как он орал на нее на корабле, – все врет, станут они заморачиваться с моим возвращением. Если я им не нужна, они просто меня убьют…»

      Осознав это, она не впала в дикую панику, очевидно, исчерпала весь запас страхов еще ночью.

      Ее провожатый открыл дверь, жестом пригласил Надежду следовать за собой и вышел из хижины.

      Надя с отвращением всунула босые ноги в грязные разношенные кроссовки, что стояли у входа, и поспешила за ним.

      Хотя она и не ждала ничего хорошего, но ей казалось, что в ее положении любые перемены будут только к лучшему. Во всяком случае, появится какая-то определенность…

      Выйдя из хижины, она огляделась.

      Снаружи было еще жарче, чем в хижине. Жара давила на деревню, как тяжелая каменная плита. Надя оказалась на деревенской площади с пыльной, плотно утоптанной красноватой землей. Вокруг этой площади стояло примерно два десятка таких же глинобитных хижин, как та, из которой Надя только что вышла. Все эти хижины были покрыты крышами из выгоревших пальмовых листьев. Между хижинами валялись и бродили десятки тощих собак и несколько облезлых черно-белых коз, среди них слонялись без дела голые чернокожие дети. Увидев Надежду, они удивленно уставились на нее и подошли ближе. Автоматчик, который шел следом за Надей, сердито прикрикнул на них, но дети не обратили на его окрик внимания.

      Надя замедлила шаги, оглядываясь. Автоматчик нагнал ее, что-то зло проговорил и замахнулся автоматом.

      – Да ладно, иду, иду! – отмахнулась девушка и неохотно прибавила шаг.

      Обойдя ряд хижин, Надежда и ее провожатые оказались на узкой тропинке, проложенной между двумя рядами колючего кустарника. Эта тропинка сделала крутой поворот и вывела их к длинному приземистому строению с железной крышей. На этой крыше сидела большая темная