Со временем и Флетч, для которого Эрик стал неизменной деталью работы с контрабандой, стал относиться к нему с неким намеком на уважение. «Ральф, заплати нашему поляку»,– важно заявлял он на складе, когда последняя коробка оказывалась на поддоне. И Ральф, доставая свой бумажник, с презрением в глазах одаривал парня бумажкой в полсотни франков. «С ума сошел?!»– возмущенно вскрикивал Флетч. Полсотни поднимались до трехсот, а иногда и до пятисот (если британец был пьян и в хорошем настроении).

      Деньги откладывались на «черный день» (в тайник, выдолбленный в стене и заделанный куском кирпича). Эрик оставлял на еду и одежду – ровно столько, чтобы сытость и сила не покидала тело, а наряд не вызывал презрения в глазах прохожих. В конечном итоге, довольны оставались все, кроме Штайберга.

      Отношения с ним не заладятся – Эрик понял это сразу, как только стал заниматься ночными подработками. Доктор поглядывал на парня совсем не дружелюбно, но устраивать «разбор», как с Кариной, не торопился. Эрик же, отработав ночью на погрузке и разгрузке контрабанды, успевал отоспаться, и днем, как ни в чем не бывало, работал в больнице. Штайберг старался не сталкиваться с ним, лишь изредка давал сухие указания – помочь тому-то с покраской новой палаты, или же подстричь газон во внутреннем садике. Эрику казалось, что даже к Карине тот стал цепляться меньше, и спросил у нее об этом.

      – Да ему сейчас на всех плевать. Его Комиссия в хвост клюет.

      – То есть?

      – Выделили ему помощь. И теперь следят за каждым вложенным франком. Ему сейчас не до нас.

      – Славно.

      Карина удивленно улыбнулась:

      – Это почему же?

      – Будешь учить меня немецкому и английскому.

      – Das ist eine wendung…36

      – I jestem mniej wiecej taki sam37,– Эрик лукаво усмехнулся.– Если тебе, конечно, не сложно…

      – Мне-то не сложно, а ты потянешь?– вызывающе бросила она.

      – Постараюсь.

      И он старался, хоть стало в три раза труднее. Порой, у Эрика так все мешалось в голове, что он начинал говорить на одном языке, а заканчивал, внезапно, другим. Карина могла только удрученно качать головой.

      – Потихоньку, надо понемногу,– поучала она.– В госпитале есть библиотека. Там книги и на французском, и на английском. Есть даже парочка на немецком. Какие-то нудные труды по биологии, а еще «Фауст» в сокращенном издании.

      Эрик бросился читать. Годы спустя он сам, вспоминая эти хаотичные времена, подивится – как только успевал все делать?

      Только с помощью Карины. Она стала