Мы уже два дня шли по Лабиринту – перебирались через расселины, в которых зияла тьма, обходили ядовитые озера, проходили сквозь обветшалые торговые центры, где работали только лавочки с уцененными товарами для Хэллоуина да забегаловки с сомнительной китайской едой.

      Лабиринт умеет сбивать с толку. Он как сеть капилляров под кожей людского мира соединяет подвалы, канализацию, забытые туннели по всему свету, нарушая законы времени и пространства. Можно запросто попасть в Лабиринт через канализационный люк в Риме, пройти десять футов, открыть дверь – и оказаться в учебном лагере для клоунов в Баффало, штат Миннесота. (Не спрашивайте. У меня травма.)

      Я бы предпочел вовсе не соваться в Лабиринт. К несчастью, в пророчестве, которое мы получили в Индиане, было ясно сказано: «Сквозь путаницу – к смерти и огню». Веселуха! «Укажет козлоногий удалец / Тот путь…»

      Да вот только наш козлоногий удалец, сатир Гроувер Ундервуд, похоже, не знал, куда идти.

      – Ты заблудился, – сказал я в сороковой раз.

      – Вовсе нет! – возразил он, не сбавляя хода.

      На нем были мешковатые джинсы, зеленая, крашенная в технике «тай дай»[2] футболка, а козлиные копыта были упрятаны в специальным образом переделанные кроссовки «Нью Баланс 250». На кудрявую голову он натянул красную вязаную шапку. Понятия не имею, с чего он взял, что в таком виде больше похож на человека. Шапка почти не скрывала его рожек. Кроссовки по несколько раз на дню спадали у него с копыт, и я уже устал бегать за его ботинками, как собачка.

      Он остановился на Т-образной развилке. Вправо и влево тянулись грубо высеченные в камне коридоры. Гроувер потрепал свою жиденькую бородку.

      – Ну? – спросила Мэг.

      Сатир вздрогнул. Как и я, он быстро усвоил, что Мэг лучше не злить.

      Не то чтобы Мэг Маккаффри своим видом внушала ужас – нет. Она была низковата для своих лет и одета как светофор: зеленое платье, желтые легинсы и красные кеды – всё рваное и грязное, ведь нам не раз приходилось ползти по узким туннелям. В волосах, подстриженных «под пажа», запуталась паутина. Стекла ее очков-«кошечек» были страшно заляпаны: я не понимал, как она умудрялась в них хоть что-то разглядеть. В общем, ее можно было запросто принять за дошкольницу, которая выстояла в нелегкой борьбе за качели из автомобильной шины на детской площадке.

      Гроувер указал на правый туннель:

      – Я… я уверен, что Палм-Спрингс там.

      – Уверен? – переспросила Мэг. – Так же как в прошлый раз, когда мы ворвались в ванную и застали там циклопа на унитазе?

      – Я не виноват! – запротестовал Гроувер. – К тому же оттуда правильно пахнет. Вроде… кактусами.

      Мэг втянула ноздрями воздух:

      – Не чую я никаких кактусов.

      – Мэг, – сказал я, – сатир наш проводник. Хотим мы того или нет, нам придется на него положиться.

      Гроувер фыркнул:

      – Спасибо за доверие. Кстати, сегодня еще не напоминал: я не просил, чтобы меня