Тамара не возразила отпереть трактир и направила призраков не в гостиную, а в иную комнату, которая представляла собой старинную спальню. Широкая кровать с истлевшим постельным бельем, несколько светильников на расписных прикроватных тумбах, комод напротив, в каждом ящике которого скрывалась одежда для разного сезона, стул с широкой спинкой у окна – все это покрывал многоэтажный слой пыли, протереть которую, верно, у нынешней владелицы дома не имелось ни желания, ни сил.

      – Спасибо, – сказала Тамара призракам, которые помогли донести и уложить Павла и Бориса на кровать. – Дальше мы сами.

      Смахнув ладонью пыль, она села на стул и завела ногу за ногу, отчего синее платье, выглядевшее безупречно, стало выделяться на фоне поношенных рваных туфель. Даже в лучшем настроении она выглядела непривлекательно. Ее впалые глаза, под которыми серели круги, смотрели остро и в большинстве случаев недружелюбно, подобно диким животным; рука, тонкая, как и остальные кости, от вечного недоедания обхватила натянутую бровями кожу широкого лба. Редкий пучок волос болтался на макушке, касавшись спинки стула. Случившееся происшествие окончательно уничтожило ее вид – у окна сидел скелет, грубо обтянутый кожей.

      Когда товарищи спортсменов, покинули трактир, в дверном проеме спальной комнаты оказался Юрий, спешивший в силу возможностей.

      – Так-так-так! Ничего себе! Кажется, ты говорила, что от остальных комнат у тебя ключей нет, – удивилась Сидни, попутно осматривав больных. – Врала? Точно, врала-врала.

      – Да, я бы и продолжила скрывать это, чтобы никто сюда лишний раз не заходил, – вздохнула Тамара, – но обстоятельства требуют. Я уважаю бывшего владельца дома, кем бы он ни был, и не хочу, чтобы его вещи переворошили или украли.

      – Даже мне не доверяешь… Я огорчена, обижена и вообще расстроена. К тому же попробуй укради что-нибудь, когда оно тут все привинчено, как будто на клей посадили.

      Юрий тем временем изучал необычный интерьер комнаты: проводил рукой по поверхностям, заглядывал в оплетенные паутиной окна и рассматривал написанные маслом картины на стенах. Только он переместил свое внимание на комод и открыл один из ящиков, Тамара сердито воскликнула, обнажив кривые зубы:

      – Вот об этом я и говорю! Все будут считать долгом осмотреть каждый уголок дома! Хотя бы разрешение спросил бы…

      – Здесь одежда, – сказал Юрий. – И мужская, и женская. Многое выглядит, конечно, как тряпки, но…

      – Что ты! Она знает весь дом до каждой щелочки, – перебила Сидни, вставив в подмышку Павлу термометр. – Тамара у нас молодец! И не красней так, потому что ты делаешь хорошее дело. Не каждый раздает одежду новеньким, а ведь сюда могут попасть и летом. На кладбище же все время осень, и, представляешь, Юра, она не дает призракам замерзать насмерть. Как бы это странно-престранно ни звучало…

      – В