На милость дня. Былинки. Александр Раков
Читать онлайн книгу.
злом лице – ни ветерка.
Стоит. Молчит. Спиной к востоку.
– Да оглянись разок, балда…
Но те березы, те восторги
его не тронут никогда.
Не прирастал он к ним травою,
колымским льдом – не примерзал.
– Ну, что ж, смывайся. Черт с тобою.
Россия, братец, не вокзал!
С ее высокого крылечка
упасть впотьмах немудрено.
И хоть сиянье жизни вечно,
а двух Отечеств – не дано.
Ура-а-а! Позвонили из издательства – приняли вторую книгу «Былинки» в работу, да еще поблагодарили за написанное. Как ждал я этих ненасытных слов! Но где она, радость моя несказанная? Я хочу радоваться, как в детстве, задыхаясь и плача, – вот тогда радость до неба, Москва звенела, и поводы были посерьезнее: мне велик купили! А напиши я тогда книжку и надумай в школу принести похвастаться, да задразнили бы «Писакой». Вон их сколько понаписано, книжек, дома не поиграть, и велик пришлось в коридоре ставить. А ну соседи уронят?.. Нет, не тянет книжка на велик! Если бы там я стал директором по мороженому или в зоопарк пускать-не пускать, или железную дорогу, как в магазине «Пионер» на улице Горького, – куда ни шло. Но с великом разве сравнишь! Спицы в колесах блестящие, шины, как мяч, упругие, сиденье можно по высоте менять, звонок на руле, впереди фара горит, сзади багажник, а на раме ручной насос. И еще под сиденьем качается сумка с ключами и запасным ниппелем, Ногу на педаль – и лети быстрее ветра по Хорошевке! Да Толька Басов из 3«Б», дружок мой закадычный, если не лопнет от зависти, то уж прокатиться разок-другой, как пить дать, попросит, Жалко, конечно, а вдруг грохнется с моего стильного велика? Ох, нет, нельзя не дать, он мне настоящий военный компас давал поносить, ему отец подарил. Тоже вещь, ничего не скажешь, А велик только у Генки из соседнего двора, и старый, скрипит весь, и цепь соскакивает,
Вон ребята во дворе собрались – пора выезжать, Дзинь-дзинь-дзинь… Атас!…
Мне детство вспомнилось и мой велосипед,
зелено-красный отрок мой игривый.
Крыло переднее, подобье конской гривы,
и цепь свободная, конца которой нет.
С горы лечу, и руки не нужны.
До горизонта чист простор асфальта.
Мне с крыш соседних возгласы слышны
ребят-завистников и женское контральто…
О детстве
Мебель, стены, да еще на память —
наслоившиеся двадцать лет…
Этот столик назывался – мамин…
Этот угол – папин кабинет…
А весь пол (от края и до края)
был моим! – паркетный побратим!
… Человек – велик, а умирает…
Детство ж нет: его удел – пройти!
Перечитывая классику: «Живет человек и великие дела делает, а может, он и человек великий. Но помер он, похоронили его, насыпали холмик земли. И вырос на нем огромный лопух» (И.С.Тургенев, † 1883, «Отцы и дети»).
Сосновый бор, песчаная дорога,
Храм на холме и скудное жилье…
Простая