Грация и Абсолют. Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Читать онлайн книгу.
распрощались до утра, и Виктор, пожертвовав минут десять, дабы она достаточно удалилась, запер домик и зашагал к вокзалу.
20
Он полагал найти ресторан, что и удалось, попался и незанятый столик. К читающему меню гостю подошёл официант одних с ним лет:
– У нас идут солянка сборная, антрекот из говядины и бифштекс с яйцом.
– И всё? А тут стоит: паштет из печени, язык заливной?
Парень невозмутимо пояснил:
– Это как оформление меню. Надо читать не где напечатано на мелованном, а, видите, вложено, – он указал на узкий обрезок бумаги вроде папиросной. И тепло добавил: – Водка «кубанская» есть, очень мягкая.
Можов заказал к бифштексу триста грамм, а взор шарил по залу и отмечал личики, достойные того. Грянула музыка, он приглашал девушек на танец, отплясывал, знакомился, ухаживал: две согласились встретиться с ним назавтра, но до закрытия ресторана так и не нашлось заинтересованной в ночлеге.
Ночь ожесточилась нахрапистой непогодой. Грязь под ногами не замёрзла, но Виктор предпочёл бы стужу или метель этому противно-сырому разнузданно свистящему ветру. Урезанная луна наспех выскакивала в прорехах несущейся облачной мути, и тотчас снова бурей набрасывалась темнота. С прискорбием кричащего одиночества Можов шептал два-три слова, попадая ботинком в рытвину, и продолжал безотрадный путь меж огороженных глухих участков и покинутых на зиму домишек. Хоть бы где собака бреханула! Ненастье глушило живые звуки и время от времени само теряло голос в грохоте поездов.
Перед тем как войти в калитку, Виктор помочился, встав так, чтобы ветром не сносило брызги на брюки. В домике его обдало теплом: уходя, он оставил включёнными калорифер и электроплитку, чтобы привести предполагаемую спутницу в объятия разнеживающего жара. Прогоркло пахло жжёным, и, бросив ключ в замке, он кинулся к раскалённой электроплитке, отодвинул её от кровати: в образовавшейся на одеяле дыре затлевала вата. Он включил свет, схватил ковшик, плававший в ведре с водой, и залил припалину.
Теперь следовало нагреть воды, чтобы почистить зубы. И тут сквозь стенания стихии проклюнулись голоса. Это не понравилось, хотя он ни от кого не прятался, за ночлег уплатил и имел в достатке силы и ловкости. Однако одиночествовал он в чужом месте, и в подобные ночи инстинкт бывает на посту.
Голоса приближались – Можов потушил свет.
21
Справа от двери было прорезано узкое оконце: он отдёрнул занавеску и, пригнувшись, глядел. За изгородью остановились люди, потом калитка распахнулась – два мужика шли к домику, следом рослая молодо шагающая женщина несла в руке какую-то ношу.
Заскрипели ступеньки крыльца: тот, кто взбежал на него, пропал из поля зрения. Щёлкнул отпираемый замок, но во втором изнутри торчал ключ, оставленный впопыхах, и ключ пришельца наткнулся на него. Дверь с хрустом дрогнула от пинка.
– Вынь, чертяка! – гаркнул, бесясь, мужчина.
Виктору подумалось: раз есть ключи, то это родные