Это было семь лет назад, когда нынешний матёрый боярин был самым что ни на есть зелёным пацаном – чистый жеребёнок-стригунок пятнадцати годов от роду. И именно Стрига тогда превратил жизнь молодых недорослей в ад.

      На Засечной Черте юный сын боярский Семён Адашев и его сосед и лучший друг, молодой князь Василий Семёнович Одоевский по прозвищу Швих оказались случайно. Им просто не повезло.

      Отец Швиха, старый князь Семён Одоевский был на ножах со своим соседом – князем Дмитрием Петровичем Лопатой из рода Пожарских. Вражда между ними возникла ещё в молодости и с годами только множилась и накалялась. Пару раз дело доходило до сабель и раз десять – до кулаков. До убийства, правда, не дошло, другие князья их растаскивали – благо, соседи сталкивались только на воинских сборах, да в Думе. Зуб, правда, каждый из них заимел на другого – как у зверя моржа, что живёт в Студёном море. Рано или поздно этот раздор должен был закончиться плохо.

      Так оно и случилось.

      За несколько лет до того, когда дружки Сенька Адашев и Васька Одоевский должны были впервые выехать в полк и начать свою воинскую службу, царь Шуйский издал указ, запрещавший ставить дворянских недорослей командовать людьми без прохождения испытания.

      Испытание надлежало сдавать местному воеводе, и оно включало в себя, помимо демонстрации Дара и воинской выучки, месячную службу в войсках в специально введённом чине «соискателя». И лишь по истечении четырёх недель и после того, как воинский начальник в чине не ниже пятисотенного головы признает «пробную службу» недорослей зачтённой, соискатель получал чин «десятника» и первых людей в подчинение. И начиналась нормальная воинская служба.

      Но друзьям не повезло.

      Воеводой в тот год был князь Дмитрий Петрович Лопата. Который, узрев сына злейшего врага, ажно заржал от радости. И, вместо того, чтобы отправить отрока, как всех остальных, в местную дружину, выписал ему грамоту на прохождение соискательства на Засечной Черте. И приятеля его отправил туда же – за компанию.

      Парни, по молодости и глупости, просто плечами пожали – в Черту ехать, так в Черту, какая разница, где месяц службы мыкать? И даже не обратили внимания на взгляд, которым их проводил древний плешивый подьячий, выписавший подорожную.

      А смотрел старый бывалый дядька на них – с соболезнованием.