Другая Россия. Эдуард Лимонов
Читать онлайн книгу.
Репина. Если отбросить автоматы, дать им в руки палаши и пики – получим стрельцов, опричников каких-то. Попади к ним в руки – узнаешь, избивают всегда, разбираются (если разбираются) – потом. В отделениях милиции царит самоуправство, палачество, пьянство, ругань, ненужная ненависть к своему же народу. На самом деле самая крупная экстремистская организация России – это МВД. В одном отделении милиции за одну ночь совершается больше правонарушений, чем якобы экстремистская организация РНЕ совершила за все годы ее существования, за десять лет! Больше!
Идя вместе с разгневанным народом 3 октября к Белому дому, сметая по пути ментов, я сам видел в милицейских машинах ящики с водкой, которые неожиданно оказавшийся сознательным народ разбивал тут же о бордюр тротуара: стоял густой спиртовой запах. Ни семьдесят лет большевистского правления, ни десять лет русской, но все же «демократии» на менталитет милиции никак не повлияли. У милиции по прямой палаческие традиции идут от пыточных дел мастеров, от Тайного приказа, от щипцов и ломов для перебивания костей. Менты воспринимают свою власть как абсолютную, вплоть до права в гневе наносить увечья и забить насмерть. Попал к ним человек – они делают с ним что хотят. Закон их совсем не останавливает, если и есть предел их личной разнузданности, то это боязнь личной ответственности. Даже если в МВД попадает вдруг честный современный молодой парень, он или вынужден стать таким, как требует их внутренняя ведомственная традиция, или он вынужден уйти, покинуть мир ментов.
А судьи кто? Еще до того, как я был арестован 7 апреля 2001 года, я несколько лет посещал суды по различным причинам. То как общественный защитник, то как председатель национал-большевистской партии, если судили наших. А нас судили все чаще. Меня поразило, что спустя сорок лет с тех пор, как я присутствовал на двух-трех судах над моими товарищами или одноклассниками той поры, в начале 60-х годов, – тип судьи остался тот же. В большинстве случаев это всегда женщина, молодая, или пожилая, или среднего возраста, не суть важно, но они одного типа. Ничто не сдвинулось в социальном смысле. У судей те же монашеские юбки, и те же монашеские пиджаки (когда они без мантии), и те же монашеские туфли без каблука. У них те же прически советских теток, сделанные навечно начесы. От них пахнет нафталином, музеем. При якобы демократии в 2001 году они судят так же, как судили при тоталитарном советском строе в его разгар, в 60-х годах. Они все так же получают зарплату и квартиры от государства и никогда не примут сторону частного лица против государства. Монашенки судят в пользу государства, которое содержит их старорежимный монастырь.
Сказанное о судьях можно сказать и о следователях. Это исторический, архивный тип людей. Пока с ними не сталкиваешься, считаешь, что таких типов уже нет на свете. Они все из фильмов про далекую историческую эпоху, которой якобы уже давно нет. Есть! И дают сроки, и держат тебя в клетке, они – мертвые, ты – живой.
А крестьяне, они же недавние колхозники, труженики