Вензель на плече Урсулы. Эмма Герц
Читать онлайн книгу.
Она никогда не спит. Если ее выпустить за периметр, собака будет рвать в тряпки все, что покажется ей опасным.
Я задумалась.
И тут заголосила жена Бывалова, потому что Бывалов, на ее взгляд, чересчур увлекся пугливым библиотекарем Мюллера и якобы поглаживал ее по ноге под накинутым пальто с воротником из ламы.
Савин быстро сказал, что ламы плюются. Жена Бывалова голосить перестала и невпопад ответила, что их дочь, умница Алена, заняла первое место на конкурсе спортивных танцев среди пар чуть ли не мирового уровня и что специальная обувь для этого дела стоит пять тысяч рублей – хватает на пять выступлений, а то и на три. Савин похвалил умницу Алену и посетовал, что ни один из его сыновей не танцует спортивных танцев. Жена Бывалова приободрилась еще больше и похвасталась, что сочинение ее дочери выдвинули на литературную премию имени местного писателя, а Савин закусил губу и промолчал. Маруська смотрелась бледной, сидела в углу и нехотя цедила шампанское. От вопросов отмахнулась, объявив, что ненавидит Новый год, не имеет настроения и чтобы я шла в пень. Марусечка любит выражение: «Иди ты в пень».
После двух ночи вернулся пьяный Альперовский, подошел к жене, обнял ее и заплакал. Он сказал, что двадцатилетняя блядь его бросила, обвинив в старости и безденежье.
Такси приехали в шесть утра.
Я работаю дома, но не как Кэрри Брэдшоу, которая творит свои колонки, возлежа в кружевном белье на шелковых подушках, среди коробок с эклерами, отборными фруктами и коктейлями «Манхэттен».
Например, все утро малютка Дольф рисует карту погоды – в наши времена это называлось «дневник наблюдений за». Несколько раз уточняет у меня относительную влажность воздуха, атмосферное давление и «как стрелочкой обозначить юго-запад».
Вопрос о стрелочке ставит меня в тупик надолго. Потом вспоминаю, что Африка – внизу, а Петропавловск-Камчатский – справа.
Иван Григорьевич велит оставить ему побольше денег на разные вещи «в дорогу», – туманно объясняет он.
– Что-то, Ванька, ты какой-то борзый! – уверенно возмущается младший сын.
– Да в чем это я борзый? – не соглашается старший.
– Да во всем, – еще более уверенно отвечает ему брат.
Спасается бегством.
Кормлю семью завтраком. Он готовится каждому индивидуально, подается порционно: Савин предпочитает яичницу, Иван Григорьевич – бутерброды, Дольф – шоколадные шарики с молоком. Одеваю семью в чистые, выглаженные одежды, провожаю Савина до порога, бегу отводить младшего сына в гимназию. Каникулы закончены, третья четверть, читаю в школьном вестибюле немногословные объявления общей тематики: «Да сдайте уже денег!». Смеюсь. На обратном пути покупаю пакет со сливками – это мой единственный реверанс в сторону роскошества, кофе пью уже у компьютера, прокручиваясь влево-вправо на старом кожаном кресле, списанном с мужниной работы за «неполное служебное соответствие».
На человека, работающего дома, родные и близкие смотрят с подозрением и легкой ненавистью