Близнецовая тирада номер 442 началась в тот миг, когда я сказал, что зрелище облепивших «Потеряшку» падальщиков – самое страшное, что нам случалось видеть в жизни.

      – Да ну? – тут же зацепилась Бек. – А как же ночь, когда погиб папа? Забыл?

      – Он не погиб!

      – Нет, погиб!

      – Нет, не погиб!

      – Ах, прости, Бикфорд, но, если папа не погиб, почему он нам не пишет?

      – А он пишет, Ребекка! Забыла?

      – Ах, ты про то дурацкое письмецо, что мы получили в Северной Каролине?

      – Это папа нам прислал!

      – Нет, Бикфорд, это ты прислал!

      – Кто сказал?

      – Я сказала, балбес!

      (Я же говорил, что Бек совершенно не умеет обзываться.)

      – Мало ли что ты сказала! – огрызнулся я. – Ты вообще чокнутая краскоедка!

      – Я твоя сестра, Бикфорд. Между прочим, близнец. Так что я тебя насквозь вижу. Ты еще только задумал какую-то гадость, а я уже все поняла!

      – Да ну?

      – Ну да!

      – Ага, как же. Значит, ты знала, что это я написал письмо?

      – А это правда ты?

      – А? Ну да.

      – Ха! Я так и знала!

      – А раньше не знала?

      – Нет.

      – Это жульничество, Бек!

      – Ну и что? Ты что, не знал, что я хочу тебя провести?

      – Вообще-то нет.

      – Ну вот и я не знала. Наверное, мысли мы все-таки не читаем.

      – Да уж.

      На том мы и закончили.

      Конечно, теперь Бек знала, что письмо прислал я, а не папа, и что у меня нет ни единого доказательства того, что папа все еще жив.

      И тут один из стервятников дернул за доски палубы на носу и что-то под ними обнаружил.

      Глава 4

      – Что там, Риццо? – спросил его приятель. – Да опять тайник какой-то.

      – А что внутри?

      – Да ничего. Какой-то дурацкий желтый дождевик, вроде как у рыбака на коробке рыбных палочек, и все.

      – Это папин! – закричал я, схватился за веревку и по-пиратски перепрыгнул на «Потеряшку». – Он был в этом плаще в ночь шторма! Плащ не продается!

      Чумазый парень по имени Риццо понимающе кивнул:

      – Хочешь оставить на память, да?

      – Ага.

      Он отдал мне желтый дождевик.

      – На, держи. Глядишь, и сам до него дорастешь.

      – Спасибо. – Я туго свернул плащ и прижал к груди.

      В ночь большого шторма, когда волны размером с гору, казалось, вот-вот поглотят «Потеряшку», на папе был этот самый плащ.

      Почему же, задумался я, почему папа снял плащ и спрятал его в тайнике, о котором никто из нас знать не знал?

      Наверное, он хотел подать нам какой-то знак, что-то сообщить!

      Вдруг папу и в самом деле не смыло за борт? Вдруг его прямо с палубы забрал вертолет ЦРУ (хотя эту историю я сам придумал, когда писал письмо, на подделке