Студенты шутят. От сессии до сессии. Валерий Шамбаров
Читать онлайн книгу.
давайте этот… как его, другой!
– А анатоксина у нас нет.
Словом, поспорили-поспорили, и она направила Селина из институтской поликлиники в районную. А до нее тоже был не ближний свет – перекладными автобусами добираться. Там и дежурный врач был, и медикаменты, какие нужно, – но Селин опять вынужден был пересказывать всю свою историю про мышиный укус и последовавшие злоключения. И слушать его опять собрался весь медперсонал. Прививку он еще долго не мог получить – у медсестры от хохота руки тряслись. Вроде успокоится, возьмет шприц – и снова зальется…
В общежитие он заявился часов в десять вечера – когда я уже успел выспаться и блаженствовал с друзьями, допивая пивко. Какую реакцию вызвал его рассказ – догадаться нетрудно. За столом – никого, все от хохота под кроватями ползают… Вот так-то маленьких обижать!
Пропеллер и другие
Конечно, студенты в наши времена не только балбесничали. Иногда и учились. А МИФИ по праву считался одним из лучших вузов страны. Он готовил специалистов высочайшего уровня, и преподавательский состав был самой мощный. О его квалификации свидетельствует хотя бы тот факт, что в МИФИ получалось делать отличных инженеров из нас и таких же раздолбаев, как мы. А личности среди преподавателей встречались очень яркие и запоминающиеся.
Взять хотя бы профессора Анатолия Федоровича Малова – он у нас читал лекции по математическому анализу. И как читал! Заслушаешься! Это же была песня! Вдохновенная симфония! Возле доски метался, как дирижер оркестра, размашистыми жестами чертя на ней формулы и выводы. Он всегда был строго и красиво одет, в элегантном костюме. Но во время лекции совершенно увлекался. Дописав ряд формул до конца доски, начинял писать их там, где еще осталось свободное место – вертикально, наискось. А когда места вообще не оставалось, он даже не прерывался, чтобы найти тряпку или губку. Стирал написанное тем, что оказывалось ближе под рукой – собственным галстуком, не снимая его с шеи. Сотрет, освободив какое-то пространство, и не обращает внимания, во что превратился его галстук и соприкасающиеся с ним части костюма. Уже заполняет очищенный промежуток новыми формулами.
Кстати, позже мы узнали, что Малов действительно музыкой увлекается, страстный поклонник и глубокий знаток Вагнера. Когда студенты попросили его выступить в общежитии, очень охотно откликнулся. Прочел в красном уголке несколько блестящих лекций о Вагнере и его произведениях, приносил записи и пластинки. Хотя эту инициативу вскоре пресекли. Ведь Вагнер был в советское время не в чести, поскольку его музыку любил Гитлер. Никакого официального запрета не существовало, но и не приветствовали, по радио, телевидению, на концертах эта музыка не звучала. А когда идеологическое начальство узнало, что Малов нам про Вагнера вечера проводит, то и озаботилось – «как бы чего не вышло». На всякий случай. Без этого спокойнее.
Выдающимся специалистом в своей области был и заведующий кафедрой общей физики Савельев. По трехтомнику Савельева в то время учили физику в большинстве высших учебных заведений. У нас даже частушка