Япония: путь сердца. Татьяна Григорьева
Читать онлайн книгу.
«Брахман, высший, великий, скрытый во всех существах, в теле каждого»[76], – повторяет Эмерсон.
Генри Торо мечтал о Всеединой Библии, куда бы вошли священные тексты – индусские, китайские, персидские, еврейские, мечтал сделать вечную Истину, исходящую от Верховного Духа, достоянием каждого. Ощущая «Свет с Востока» («Ex Oriente lux»), Торо публикует «Изречения Конфуция», «Китайское четверокнижие», «Законы Ману» и «Молитвы Будды». По собственному признанию, Торо не столько испытал влияние китайских мудрецов, сколько был поражен созвучием их идей своим собственным. Ему близка мысль Конфуция: «Если государство не идет по Пути справедливости (Дао), то стыдно быть богатым и в чести. Если государство идет по Пути – Дао, то стыдно быть бедным и не в чести» (Луньюй, 8, 13).
Нравственный Закон есть центр Природы, «все вещи наделены моралью», – говорит Эмерсон. В своих изменениях они все более сближаются с Духом. Единый, не распадающийся на составные части Дух воздействует на нас; воздействует не извне, не через пространство и время, но изнутри души, через нас самих. Мир – открытая книга, любое явление Природы отзовется откровением в человеке, когда изменится его сознание. Спасение – в возвращении миру его изначальной и вечной Красоты, разрешается исцелением души. «Те руины, та пустота, которые мы обнаруживаем в природе, на самом деле находятся в нашем собственном глазу. Ось зрения не совпадает с осью вещей»[77]. Эти мысли пронизывают очерк Эмерсона «Природа».
Третьим из новых пророков, ознаменовавших духовный взлет Америки, был поэт Уолт Уитмен. Его «Листья травы» – о единстве всех форм жизни и неповторимости каждого мига, каждого атома Бытия. Поэт верит в вечную жизнь, ощущая свое Я странником, прожившим триллион лет. Верит в бессмертие, в переход в иную сферу без забвения прежнего опыта. Чувство всеродства наполняет его душу радостью жизни: «Вьюнок у моего окна говорит мне больше, чем книжная метафизика» («Песнь о самом себе»).
Чем выше мир тонкой, духовной энергии, тем сильнее резонирует одно на другое, расширяя сознание. Стремление познать внутреннюю суть вещей, перевести взор от материи к духу вывело русскую мысль к Софии. Премудрость Божья, Художница призвана соединить небесное и земное, воплотить высшую Соборность, побуждая души к сотворчеству, – в неслиянном и нераздельном Единстве. Почти век спустя после Эмерсона русские решают те же вопросы: почему ось зрения человека не совпадает с осью вещей или Божественным замыслом?
Полагаю, что, наверное, никто так ясно не обозначил путь к Свободе, как Николай Бердяев: сознание подчинено закону, который знает общее и не знает индивидуального. Дух не генерализирует, а индивидуализирует. Сама структура сознания рождает рабство. «Но всегда нужно иметь в виду двойную роль сознания, оно и замыкает и размыкает»[78]. Личности остается заглянуть в себя, ведь она – абсолютный экзистенциальный центр, она не может быть ничем детерминирована извне – ни космосом, ни обществом, она определяется изнутри, из присущей ей добытийной
Там же. – С. 14.
Там же. – С. 41.
Бердяев Н. О рабстве и свободе человека. – С. 36.