Байкал. Татьяна Вячеславовна Иванько
Читать онлайн книгу.
для чего мне насильно тащить девчонок, когда они сами вешаются, ты же знаешь, Ар… Хоть отбивайся.
Это верно, я знал, как и все, как неравнодушны все без исключения женщины Байкала к чарам моего брата. И если я по сию пору ходил девственником, то Эрик редкую ночь почивал в одиночестве последний год, а может быть и полтора.
Он, продолжая в широко распахнутом вороте почесывать грудь, которая, несмотря на юность начала уже зарастать шерсткой, будто в насмешку над тем, что год назад он дразнил меня медведем, и взглянув на меня, подмигнул:
– Не обижайся, Ар, у ней и там та же скучная медь, никакого золота, и никакого огня я не высек, как ни старался… – равнодушно сказал он.
Всё имеет последнюю каплю, любой покой оборачивается взрывом. Я сорвался с места и налетел на него с кулаками…
Я никогда ещё не дрался, чувствуя такую ненависть, такой страшный, всепоглощающий, ослепляющий огонь в крови. Ярость огнём затопила мой разум и даже мой взор. В тот же миг сотряслась земля под нами, покачнулся остров, на котором стояла наша столица.
Я видел, как брызнула кровь на стены, и не знал, моя или Эрика. Я слышал только, как хрустят кости и скрипят зубы, я не чувствовал боли от ударов, и не знаю, сколько продлилась бы наша битва, если бы на шум не сбежались дворовые и не растащили нас с большим трудом.
Мы пострадали одинаково в тот день, будто в зеркале были наши раны, где на мне, там и на нём. И мы не знали ещё в тот момент, когда нас разнимали, что изрядный кусок суши откололся и утонул в Море, унеся с собой целую деревню, вместе с большинством жителей…
Глава 4. Нежеланный дар
Я заметил, что с моей странной пришелицей что-то неладно, что обморок не простой, что она в беспамятстве, и оно становится сё глубже, её лицо стало всё больше бледнеть под багровыми синяками и ссадинами оно ещё как-то уменьшилось и стало, заостряясь, таять. И я понял, что у неё кровотечение где-то внутри… Эх, как я пожалел, что дар врачевания достался из нас двоих не мне, а Эрику.
Впервые я узнал об этом в тот день, когда наш отец внезапно заболел и впал в забытьё и все приходившие к нему лекари, кудесники, волхователи и шаманы выходили из опочивальни с одинаковыми лицами, похожими на безмолвные маски, какие надевали наши скоморохи, представляя печальных героев в своих затеях. Этакая воплощённая беспомощность, прикрытая значительностью.
Эрик, стоявший в нескольких шагах от меня, в то время уже женатый на Лее, уже отец маленькой дочери, которую он, если верить той же Лее, даже на руки не берёт, говоря, что ему нужен наследник, а не какие-то девчонки, Эрик, с которым мы почти не разговаривали уже больше года, сжав кулаки от злости, вдруг прошипел:
– Бессильные бездарные тупицы! – и вошёл в царскую горницу.
Я пошёл за ним, не потому что я не хотел позволить ему одному быть возле отца, я, в отличие от Эрика, ревностью не страдал, а после того, что произошло из-за нашей драки, старался не видеться с ним, чтобы не запылать снова такой же разрушительной ненавистью. Я пошёл за ним, поддавшись привычке, когда мы