…Замок поддался, дверь впустила Рудобельского, из тьмы пахнуло запахами родного дома – смеси Юлькиной туалетной воды, жареной рыбы, ношеной обуви и лежалых вещей. Был еще какой-то новый, незнакомый запах, заставивший Адама нахмуриться: он не любил перемен дома.

      Адам устроил на вешалке куртку, разулся и прокрался в спальню с запоздалым сожалением, что не купил супруге букет каких-нибудь лютиков.

      Отраженный снегом, в окно спальни лился ровный ночной свет, постель казалась темноголубой. Адам всмотрелся в подушки: его место рядом с Юлькой было определенно занято.

      Изо всех сил надеясь, что это обман зрения, игра света и тени, наконец, что это не мужик в его постели, а гермафродит или какая-нибудь подруга Юльки (ну пожалуйста, Господи, что тебе стоит, пусть это окажется подруга!), Адам щелкнул выключателем. Под двуспальным корейским одеялом недовольно завозились. Рудобельский откинул одеяло и убедился, что реанимация Юлькиного либидо проходила в его, Адама, отсутствие.

      В их супружескую постель вполз змей-искуситель – одноклассник жены Витька Филимонов, Филя.

      – Ы-ы! – рыкнул после минутного ступора Адам и вцепился в безвольную шею мастера.

      Витька выкатил глаза, захрипел и засучил ногами, Юлька взвилась, как валькирия, со звуком «и-и-и», взятым в верхней октаве, и принялась колотить Адама по лицу и голове, сверкая голым сдобным телом.

      Колышущаяся необъятная Юлькина грудь с розовыми околососковыми кругами на мгновение отвлекла Рудобельского от жертвы, Адам ослабил хватку, чем незамедлительно воспользовалась жертва. Мастер вывернулся и с невероятной скоростью, за которой чувствовались годы тренировок, заполз под кровать.

      Звук «и-и-и» оборвался, в наступившей тишине слышались шорох под кроватью и постукивание зубов на кровати.

      Финал дня был под стать самому дню. Это был даже не финал, это был финиш.

      Вопрос с детьми оказался закрыт.

      Адам в полусознательном состоянии выбрался в прихожую, в обратном порядке надел все, что перед этим снял, – куртку, кашне, каракулевую шапку с эмблемой ВМФ, забрал сумку и, бросив дверь нараспашку, сбежал по ступенькам вниз: лифт навсегда остался в памяти причудливой ассоциацией с неверной женой.

      Часы показывали четверть одиннадцатого.

      Закинув сумку на плечо, Рудобельский направился в глубь микрорайона, где располагался круглосуточный магазин. «Забыть эту шлюху, забыть, выбросить из головы, вычеркнуть, стереть из памяти», – отдавал команды мозг, а душа корчилась и заходилась от боли.

      Адам купил бутылку водки, вышел на крыльцо, отвинтил пробку, запрокинул голову и влил в себя полбутылки. «Забыть эту шлюху, забыть», – повторяла каждая клетка в организме.

      Благословенная влага проникла в желудок и совершила затейливое путешествие по органам и чувствам. Тело стало легким, все зло мира покинуло его, только душа оставалась на месте, но болеть почти перестала. Захотелось полета.

      Точно подслушав мысли Адама, к магазину подъехала «Волга» с шашечками.

      – Шеф,