И на лестницу я взбежала, даже клюку позабыв – та не обиделась, поскакала дальше. А я вбежала в лавочку рыбацкую, глянула на девочку лет четырех, держащую таз с холодной водой, бледную, дрожащую, и только потом, на вздрогнувшую при моем появлении жену Саврана – малыша она обтирала холодной водой, умница, от того и орал он. Но даже с порога видно было – жар не спадает.

      – Умная ты мать, жена Саврана, – с порога начала я, торопливо сдергивая перчатки с когтями и фальшивой зеленой кожей.

      – Матушка ведьма лесная… – только и прошептала я.

      А вот девочка с огромными зеленющими глазами проследила за падением моих рук ложных на пол, и не ведаю, как миску то с водой удержала. Позади меня в избу вошел мальчик.

      – Сестру покорми, – сказала я, указав ему на корзину, которую тоже клюка подхватила. Говорю же – замечательная клюка у меня.

      А сама, торопливо к ребенку направилась. Жена Саврана поднялась, уступая мне место и я, сев на краю постели, осторожно приложила ладонь к горячей, дьявольски горячей головке. От чего жар такой? Слишком сильный жар для дитя, слишком сильный для нервного потрясения, что пережил, а в остальном – здоровый малыш был, шести месяцев от роду, крепкий. С чем же организм его сейчас боролся так отчаянно пытаясь выжечь заразу?!

      – Не болел ведь, – смещая руку на грудь затихшего при виде моей жуткой маски ребенка, сказала я.

      – Нет, не хворал, – подтвердила жена Саврана.

      Я кивнула, принимая ответ, и спустила руку ниже – на животик. Спустила, да и вздрогнула – яд там был. Яд!

      – Не своим молоком вчера накормила, да? – уже зная ответ, спросила я.

      И ответ зная, и что молоко то не только дитятко пило – то-то слишком бледным мне старший савранов сын показался…

      – Подойди, наклонись, – приказала я женщине.

      Та приблизилась осторожно, поклонилась, я ловко ладонь на ее лбу разместила – жар. Пока не явный.

      – И ты молоко то тоже пила, – очень тихо сказала я.

      Жена Саврана выпрямилась да и стала белая, как саван. Что ж, до савана их всех один шаг и отделял.

      Женщина пошатнулась, опустилась на пол обессилено, и прошептала бледными губами:

      – Свекровь-матушка принесла поутру. Сказала молоко в священном храме благословенное, от всех хворей и невзгод поможет…

      Значит нет у Саврана больше ни матери, ни отца-кузнеца…Жаль, хорошие люди были. Очень жаль, да печалиться времени нет, нужно живых спасать.

      Я клюку к себе поманила, а едва прискакала та, тихо приказала:

      – Лешего позови.

      Она кивнула и поскакала приказ выполнять. Не то чтоб я сама лешего позвать не могла, но далеко сюда идти, пока явится