Новый цирк, или Динамит из Нью-Йорка. Светозар Чернов
Читать онлайн книгу.
я им такое спущу!»
Уже не думая ни о чем, Артемий Иванович дунул к церкви Св. Троицы, где плюхнулся на извозчика и за франк в десять минут доехал до вокзала. Пока он расплачивался, невнятно бормоча и роняя под ноги монеты, с площади уехал под арку железнодорожной насыпи последний омнибус в Жэ. Артемию Ивановичу тоже надо было под арку. Здесь он ступил в огромную лужу, промочил ботинок, выронил зонт и, окончательно потеряв чувство реальности, преисполнился лютой ненависти к коллегам-погромщикам, покусившимся на его бессмертный труд.
От привокзальной площади по улице Монбриллан до типографии ходу было минуты две. Слева чернел и шумел мокрой листвою парк, справа тянулись убогие двухэтажные домишки. Типография «Народной Воли» находилась на первом этаже самого последнего дома, дальше по дороге на Жэ шли задворки товарного депо и газового завода, да зловещей башней возвышался гигантский газгольдер.
Окна типографии были темны, изнутри на улицу не доносилось ни звука, и Артемий Иванович остановился в нерешительности. Может, погромщики вовсе сегодня не пришли? Одному ему было страшно заходить в пустую типографию. Где же зонт? С ним как-то увереннее. Ах да, он же его уронил! Гурин покурил, потом собрался с духом и вошел в коридор. Здесь он еще потоптался минуту, затем решительно толкнул дверь. В типографии ни звука. Эх, была – не была – и он шагнул внутрь. Из темноты призрачной тенью выскочила доска и треснула его в лоб.
Очнувшись, Артемий Иванович не стал спешить и открывать глаза. Очень саднило лоб. Где-то рядом по-французски переговаривались два голоса: один, судя по выговору, принадлежал парижанину, второй, несомненно, был местный.
– Я предлагаю оттащить его в парк и бросить там в пруд, – испуганно говорил парижанин. – Он захлебнется в воде, и все решат, что он утонул пьяным.
– Нет, – хрипло отвечал швейцарец. – Так не годится. Я не занимаюсь такими делами. Вы завтра утром уедете, а я останусь.
Артемий Иванович почувствовал прилив теплых чувств к швейцарцу. «Все-таки наши женевцы человечнее этих заносчивых парижских хлыщей», – подумал он.
Где-то чиркнули спичкой, и уже третий голос с явным русским акцентом сказал:
– Давайте этого дурня коньяком до беспамятства напоим да здесь оставим. Вот пускай он утром объясняет своим, чего он тут натворил.
«А все-таки наш брат славянин лучше всех». – Артемий Иванович открыл глаза, но светлее не стало.
– Эй, зажгите свет! – потребовал он и встал на четвереньки.
– Проснулся! – неприязненно отметил парижанин. – Мсье, подайте бутылку коньяка из сумки.
Чья-то лапа ощупала в темноте лицо Артемия Ивановича, испачканное в крови, сочившейся с рассеченного доскою лба, нашла рот и сунула туда горлышко бутылки. Журча и приятно обжигая гортань, коньяк потек в желудок. Затем приятность прекратилась, и Артемий Иванович вынужден был вскочить на ноги, чтобы коньяк не потек обратно.
– Эй, ты куда?! – по-русски окликнул его брат-славянин.
Артемия