История Петербурга в городском анекдоте. Наум Синдаловский
Читать онлайн книгу.
худшими представителями русской литературы. Вот и Николай Васильевич Гоголь в «Ночи перед Рождеством», рассказывая о фантастическом появлении кузнеца Вакулы в Петербурге, вписал в повествование анекдот о Потемкине:
В Зимнем дворце. Входит Потемкин.
– Это царь? – оглядываясь по сторонам, спрашивает пораженный Вакула.
– Куда там царь! Это сам Потемкин, – отвечают ему знатоки.
Последним представителем русского фаворитизма можно считать Алексея Андреевича Аракчеева. Аракчеев слыл одной из самых одиозных и неоднозначных фигур сразу двух царствований – павловского и александровского. Свое головокружительное восхождение по иерархической лестнице он начал в Гатчине, еще при Екатерине II. Аракчеев был замечен и выделен наследником престола Павлом Петровичем. Он был назначен комендантом Гатчины и одновременно начальником сухопутных войск наследника, а с восшествием Павла Петровича на престол стал комендантом Петербурга. В 1799 г. Аракчеев возводится в графское достоинство. Через восемь лет, уже при императоре Александре I, становится генералом, а еще через год – военным министром. Он был беспрекословно исполнителен и предан. Даже на его гербе было начертано: «Без лести предан». Но исполнительность эта была типично солдатской, бездумной, а преданность – рабской. Однако именно это ценилось в нем превыше всего. Во время частого отсутствия Александра I в столице Аракчеев фактически руководил государством.
Многочисленные прозвища, которыми наградил народ Аракчеева, вполне исчерпывают его противоречивую характеристику. «Гатчинский капрал» и «Большая обезьяна в мундире», «Граф Огорчеев» и «Змей Горыныч», «Сила Андреич» и «Гений зла» и даже «Страшилище России» – видимо, далеко не все, что сохранилось о нем в фольклоре. Прозвищам временщика вторят и анекдоты о нем.
Инспектируя однажды роту артиллерии, которой командовал Ермолов, Аракчеев нашел артиллерийских лошадей в неудовлетворительном состоянии и строго заметил:
– Знаете ли, сударь, что от этого зависит вся ваша репутация?
– К несчастью, знаю, – ответил Ермолов, – наша репутация часто зависит от скотов.
Невысокого мнения об Аракчееве был и официальный Петербург. Однажды в свете распространился слух, что Аракчеева собираются избрать почетным членом Академии художеств. Можно предположить, что вопрос об избрании обсуждался как в самых высоких придворных кабинетах, так и в стенах самой Академии. Не случайно мнение по этому вопросу конференц-секретаря Академии А. Ф. Лабзина стало сюжетом городского анекдота.
Президент Академии предложил в почетные члены Аракчеева. Лабзин спросил, в чем состоят заслуги графа в отношении к искусствам. Президент не нашелся и отвечал, что Аракчеев – «самый близкий к государю».
– Если эта причина достаточна, то я предлагаю кучера Илью Бажова, – заметил секретарь, – он не только близок к государю, но и сидит перед ним.
В обществе Аракчеева не щадили. Этот временщик был столь ненавистен, что