Период первый. Детство. Евгений Орлов
Читать онлайн книгу.
овощей и мясо. Овец на питание, в кладовую и по требованию немецкой комендатуры забивали почти ежедневно.
Когда пришло время уборки урожая, бухгалтерия всё намолоченное за день зерно начисляла колхозникам на трудодни. На следующий день его разбирали по домам и люди, наученные горьким опытом прошлых лет, сразу старались надежно припрятать полученное.
В бухгалтерии дневники намолота за прошлые дни переписывали, уменьшая количество оприходованного урожая, а ведомости за прошлые дни у кладовщиков забирали и уничтожали, оставляя только те ведомости, по которым хлеб получали в последние два дня.
Николай Кондратьевич запугивал своих юных помощниц, чтобы они и во сне и маме родной не рассказывали, чем им приходится заниматься в бухгалтерии. Грозил и арестом НКВД, и карой Господней, и людским осуждением, но своего добился – счетоводы были готовы и под пытками сохранить в тайне способы своего хитрого учета.
Когда в Михайловке, в комендатуре обнаружили, что из колхоза не поступило ни одного воза зерна, немцы обвинили Степановича в пьянстве, сняли с должности и велели колхозникам самим выбрать себе председателя, но тот должен был обеспечить ежедневную сдачу основной массы намолоченного зерна в распоряжение комендатуры.
Собрание колхозников длилось почти целый день, но каждый из тех, кого выкрикивали в председатели, настойчиво отказывался от такой должности. Все понимали, что если бы у Степановича не было друзей в комендатуре, то его вполне могли расстрелять за срыв поставок зерна.
Когда люди назвали кандидатуру пасечника Степана Парамоновича, он не стал сразу отказываться. Объяснил, что эта должность ответственная и рискованная, и сначала надо разобраться какая роль председателя. Спросил, обращаясь к присутствующим:
– Кто мне сможет пояснить, как наш колхоз работает: как при советской власти или по-другому.
С первого ряда ему ответил Николай Кондратьевич:
– Считается, что работаем, как и раньше, но немцы председателя назначили, а правление не выбирали, и Степанович самолично всем распоряжался.
– Так нам что, не разрешили выбирать правление?
– Почему не разрешили? – продолжал пояснять Николай Кондратьевич. – Просто тогда с непривычки никто не подумал о правлении.
– А сколько мы теперь обязаны сдавать зерна?
– Требуют все сдавать за исключением того, что на корм скоту положено и людям на трудодни, – хитро прищурившись, пояснял бухгалтер.
Задав ещё несколько вопросов десятникам и животноводам, Степан Парамонович обратился к людям:
– Я вам вот что скажу. Если никто не согласится председательствовать, то я могу попробовать. Но буду я председателем только до тех пор, пока вы слушаться меня будете и доверять. Теперь же на этом собрании нужно договориться, чтобы не сам председатель руководил, а члены правления в колхозе были, и чтобы правление за всё отвечало.