Три дня назад:

      – И о чем они тебя спрашивали?

      Когда я вошел, она, уютно устроившись на диване, размеренными движениями маленькой кисточки наносила на ногти лак.

      И не показалось ли мне, что в последнее время она стала слишком много внимания уделять своей внешности? Или же это я – вечно витающий в облаках писатель, а по совместительству непутевый муж – наконец-то заметил, что моя жена в первую очередь женщина, а значит, ничто женское ей не чуждо?

      Сняв пальто и скинув ботинки, я швырнул ключи от машины на стойку и прошел в комнату. Мгновенный слепок реальности: телевизор на стене – огромная плазменная панель – крутил очередную рекламу, на кофейном столике красовалась полупустая бутылка из-под вина, а за окнами в расцвеченный маслянистыми огнями город бесшумно вползала туманная ночь.

      – О чем спрашивали? – с запозданием отозвался я. – Так все о том же, Вишенка: сколько вымысла в моих сюжетах, не страшно ли мне спать по ночам, излюбленное – откуда у меня берутся идеи… Э-эх, Алана Мура на них не хватает!

      – Все?

      – Ну и, естественно, классический вопрос: как я стал тем, кем являюсь.

      Еще один слепок: в ванной комнате бурлила джакузи, а ионизатор воздуха источал едва уловимый аромат пластика…

      Я знал, что в будущем обязательно использую все эти слепки для большего натурализма в своих текстах. Ведь имитация реальности – достоверность, правдоподобие, как ни назови! – является одной из важнейших задач всякой, тем более вымышленной, истории. И разве среди прочего не достигается она за счет ненавязчивого, но тщательно выписанного окружающего пространства?

      – И что ты ответил? – Оставив ногти в покое, жена насмешливо посмотрела на меня.

      В первый же день нашего с ней знакомства я был поражен силой ее взгляда – невероятно проницательного, срывающего с тебя все покровы и маски, а при желании способного изничтожить, – потому и думать не думал что-то от нее скрывать или отделываться проходными шутками.

      – Правду, – просто сказал я.

      – Надеюсь, не как обычно? – вздохнула она, демонстративно закатив глаза и откинув голову на спинку дивана.

      И не показалось ли мне, что на ее тонкой шее, резко контрастируя с фарфоровым цветом кожи, алел овальной формы синяк, которого, готов поклясться, еще утром там не было?

      Решив, что в последнее время мне слишком многое кажется, я с виноватым видом улыбнулся:

      – Угу. Я опять сказал им, что для того, чтобы стать мной, мне всего-то потребовалось сойти с ума.