Солнце больше солнца. Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Читать онлайн книгу.
– забирали зерно, картошку, яйца, угоняли скот. Ограбляемый люд с голодухи варил похлёбку с выползками и лягушками, а на стенах изб, занятых под ревкомы, сельсоветы и комитеты бедноты, наклеивались плакаты: «Вперёд к заре новой жизни», «Нам светит маяк светлого будущего», «Ура мировой власти коммуны!»
И при этом торжестве революции 14 июля 1920 года 9-я кавалерийская дивизия, которая расположилась близ уездного города Самарской губернии Бузулука в сёлах Медведке, Каменной Сорме, Липовке, Ново-Александровке, восстала. Сюда дивизию отвели с низовьев Урала, когда там задохнулось сопротивление уральских казаков; её должны были пополнить людьми, лошадьми и оружием, чтобы забросить в дымную даль советско-польской войны. Но люди замитинговали.
Около десяти утра ревком Бузулука получил требования, доставленные делегатами дивизии, которых сопровождала неслабая охрана. В комнату с длинным голым столом набились главные лица власти. Секретарь уездного комитета партии, предполагая естественный вопрос – уведомлено ли губернское начальство и какие поступили указания? – сказал, что телеграфные провода перерезаны, город окружают восставшие. Затем он перечитал – теперь уже вслух, раздельно, для всех – напечатанное на ундервуде:
«Упразднить продовольственные отряды. Разрешить земледельцам продажу хлеба, масла, яиц и всех остальных продуктов их труда. Выдать особо виновных в насилии и кровопролитии…» Следовали пятнадцать фамилий, большинство названных командовали продотрядами.
Под требованиями стояла колонка подписей, первая – «Начальник 9-й кавдивизии Кережков».
Услышавшие это впали в мучительное беспокойство, перебирая свои тайные догадки. Кережков, большевик с дореволюционным стажем, в ноябре семнадцатого года командовал первым в Оренбуржье отрядом красной гвардии, который одержал первую, опять же, победу над сторонниками Дутова – юнкерами, – отбив у них станцию Ново-Сергиевка.
– Куда Саламатин глядел? – был задан вопрос председателю уездной ЧК.
Саламатин возглавлял в 9-й кавдивизии Особый отдел, чьё прямое назначение: слежкой, вынюхиванием обнаруживать гнильцо и плесень, не говоря уже о червоточине измены.
– От него ничего не поступало. Наверно, он устранён, – ответил руководитель людей с чистыми руками и горячим сердцем.
– Если бы так… Его подпись вот! Вторым поставил, – проговорил, с тяжкой мрачной задумчивостью уставясь в бумагу, секретарь уездного комитета партии.
Его спросили, кто ещё подписался, и он стал зачитывать:
– Военком дивизии Трифонов, военком штаба дивизии Зайцев…
Подписались начальник штаба, комбриги, командиры полков, комиссары бригад и полков.
Острая озабоченность так уплотнилась в комнате с закрытыми из предосторожности окнами, что резко запахло потом, обильно выделяемым заседающими. На каждого давило: а не узнано ли коммунистами кавдивизии что-то, пока неизвестное в бузулукском ревкоме? Тут в аккурат прибежал посыльный из гарнизона, доложил: среди солдат