Страстотерпицы. Валентина Сидоренко
Читать онлайн книгу.
весело окликнул Валерка, – анекдот про тебя. Бежит обезьяна по лесу, кричит: наценка, наценка…
Тюлькина оскорбленно подобрала пухловатые накрашенные губы, повернулась и молча пошла к воротам.
– Валера, – резко остановила его Заслуженная, – ты чего ее травишь? Чего ты бабу травишь-то? Послабей кого ищешь? Сбегай вон о забор почеши язык, коль неймется.
– Да я анекдот, Софья Андреевна, анекдот…
– Э-х! Мужик!
Заслуженная отвернулась от него. Утро вызревало, наливалось густой жаркой синевой, запекалась трава у забора, клубился парок под нежной заводью чистого неба, четко выщелкивая, пела птица в кустах. Вдруг замолчала, вспорхнула, тряхнув ветками, мельтеша рябью крыльев. Заслуженная смяла розово круглившийся блин сыроежки.
– Сон, как звонок, иной раз, – сказала она Анне. – Так вот идет-идет жизнь. Тужишься-маешься, думаешь, не хуже других живешь. Как люди, так и ты. А как зазвонит, приснится оттуда – эко, мол, тебя занесло. Раззудит, оглянешься, и вся твоя суета гроша ломаного не стоит. Перед смертью Максима мне тоже мать приснилась: пришла, лица не вижу, чувствую, что мать. Смотри, говорит, горит ведь. Почему ты не видишь… Эко, жизнь бестолковая!.. Я вот теперь все прошлым живу. Ворошишь все в памяти, ворошишь – война, детдом, Максим все снится. Правду бают: откуда пришел, туда и вернешься. Из праха ты вышел, прахом и станешь… – Она помолчала и, принюхиваясь к грибной размятой каше в руке, спросила: – А у тебя когда мать померла?
– Да у меня живая мать, – вздрогнув, чуть не крикнула Анна и осеклась под недобро высветившимся взглядом Заслуженной.
– Жи-ва-я! А чего же ты молчала?
– Да не было разговора…
– Не было! Ох, Анна, Анна… – Заслуженная поднялась, придерживаясь одной рукой о заборчик, расправила вниз туго сидевшее на ее большом рыхловатом теле скользкое, приглушенного цвета платье, пошла, переваливаясь. Потом оглянулась, задумчиво бросила Анне: – Нехороший сон. Побереглась бы ты…
Ворота лагеря оставались запертыми. В прохладной глубине аллейки показался стриженый мальчик. Он подошел ближе и недоверчиво спросил:
– Это что, кукольный театр приехал?
– Кукольный, – авторитетным басом подтвердил Гомолко.
– А нам не говорили…
– А мы при… ехали, – вздохнул Валерка и покосился на Заслуженную.
– Ура-а! – завопил стриженый мальчик и тут же скрылся в кустах.
Антонина, разноцветным веером разметав юбку вокруг колен, сидела на траве, подтачивала пилкой пунцовые стрельчатые ногти. Она красиво повернула вслед мальчику аккуратную свою головку и с ворчливой хрипотцой выговорила:
– Обратите внимание. Дети о нас в светлых снах не ведают. А мы уже руки к ним протягиваем. Посмотрите нас, пожалуйста… Я сегодня едва поднялась. – Она заметила несчастное, растерянное лицо Веньки, рысцой бегущего по аллее лагеря, и заговорила громче, четко выговаривая слова: – Это свинство, так рано назначать выезд. Вчера приехали в девять вечера, а сегодня выехали в семь утра. Право, я начинаю