В тренде наш идиотизм. Часть I. Элайз. Лука А. Мейте
Читать онлайн книгу.
контракт не запрещает, так что меня все абсолютно устраивает. Да и не было у меня никогда мысли куда-то сливаться. Я Бессердечному обязан больше, чем просто за возможность вышагивать на подиуме. Он мне, можно сказать, жизнь спас. Хотя это очень странно звучит по отношению к нему. Кто б его спас, честное слово.
– Феликс, меня сегодня поснимаешь? – спросил Константин, на что мой друг буквально засиял. Отец редко доверял ему свою технику, а зря. Во-первых, у моей Фиалки руки из нужного места растут (чего не скажешь обо мне), а во-вторых, Константин сам такой красивый, что когда видишь его, невольно задерживаешь дыхание. Они с Феликсом так похожи, что не знай я их всю свою жизнь, посчитал бы, что они братья, только один просто глацем, а другой со стопроцентным радиационным альбинизмом. Кажется, что у них есть всего два отличия – Феликс намного-намного-намного бледнее, и если у моего друга волосы пострижены коротко, на мужской манер, то у Константина они длиннее, чем у меня. А у меня, знаете ли, мое рыжее кудрявое недоразумение (и гордость!) до поясницы тянется. Сколько себя помню, у меня никогда в жизни не было коротких волос, даже в детстве. Оцидитглацемский стиль. Мне нравится.
Мы до самого вечера пробыли на пляже, наслаждаясь отсутствием той огромной толпы людей из команды Бессердечного, что была тут утром. Море эмоций захлестнуло меня с головой. Наблюдать за Константином было чем-то невероятным – вот она, настоящая профессиональная модель. Нестандартная, не боящаяся своей внешности и возраста в полвека, четко знающая все свои выигрышные позы, которые подчеркнут и худобу, и огроменный рост, и длиннющие платиновые и прямые от природы (что для меня удивительно) волосы. Он мой кумир. Если Феликс моя родственная душа, то его отец определенно мой кумир. Я готов на него молиться, лишь бы быть хоть на десятую долю тем профессионалом, каким является Константин. Во мне, так же, как и в нем, есть и нестандартная красота, и фотогеничность, и выигрышные позы, и ракурсы свои я знаю, но все равно так, как он, кажется, не может никто.
Мне безумно нравится чувствовать на себе камеру. Я знаю, что красивый. Я знаю, что не такой, как большинство заурядных людей. Я почти точная копия своего глубоко незаурядного отца: острые скулы, прямой нос, безумное количество веснушек, как и рыжие волосы, – все от него. А вот от мамы у меня большие ярко-зеленые глаза, прямо точь-в-точь, как у нее.
Я знаю, что я многим нравлюсь. По крайней мере, мне неоднократно предлагали секс за деньги как мужчины, так и женщины. Конечно же, я всегда отказывал, но в какой-то степени это помогло преодолеть юношескую травму и осознать свою сексуальность.
Я знаю, что под прицелом камеры Константина Кечменвальдека даже золотые блестки в моих волосах, нелепо накрашенные ногти, футболка с матерной надписью под расстегнутым пальто и именно моя, не родительская, широкая улыбка не будут смотреться глупо и неуместно даже в такую мрачную погоду.
Ветер