Кровь и золото ислама. Владимир Соколов
Читать онлайн книгу.
и подражавшего в своем уставе буддистам. В суфии к этому времени начали записывать всех подряд: правоверных мусульман, шиитов-еретиков, аскетов, мистиков, алхимиков. На мусульманской почве, до сих пор гладко укатанной катком суннизма, стали пробиваться семена более древних учений, пропитанных эзотерикой и крайним аскетизмом. Они ждали только подходящего повода, чтобы проснуться и выбраться на свет, и суфизм дал им этот повод. Новое течение забродило на сомнительных и мутных идеях и субстратах, расползаясь во все стороны и еще не зная, какую форму оно приобретет.
В это переходное время в Египте появились первые настоящие суфийские общины. Здесь блистал Зун-н-Нун – теософ, чудовторец и алхимик, человек, убежденный в истине суфизма, но при этом признанный «безупречным» на суннитском суде халифа аль-Мутаваккиля. В 815 году в Александрии возникла целая партия суфийа во главе с Абд ар-Рахманом Суфи. Учение суфиев быстро развивалось, обрастая новыми понятиями и именами, которые позже заняли в нем основополагающее место. Багдадец аль-Харраз, ученик Зун-н-Нуна, начал проповедовать фана – полное растворение личности в Боге; живший чуть позже аль-Мухасиби ввел суфийское учение о «стоянках» и «состояниях»; ас-Сари первым заговорил о мистической любви, а Баязид аль-Бистами – об «опьянении», позволяющем постигнуть Бога.
Джунайд и его ученики
В Багдаде самым известным суфием был Джунайд, сын стекольщика и торговец шелком. Он неплохо зарабатывал своей торговлей, но вел сдержанный и скромный образ жизни, мало ел, хотя при этом был довольно толст. К суфизму его привел пусть аскета. «Суфийский путь открылся мне не через бесполезные разговоры или диспуты, – говорил он, – а через голод и бессонницу, через отказ от мира и отказ от того, что мне нравилось и что удовлетворяло мое воображение». Всячески сторонясь мира (он отказался стать судьей и порвал отношения с друзьями, которые приняли должность кади), Джунайд считал себя недостойным носить хирку – традиционный рваный плащ суфия. Каждый человек, утверждал он, греховен уже изначально, просто потому, что он есть. Джунайд рассказывал, как однажды спросил у Аллаха, за что ему было послано какое-то трудное испытание, и тот ответил: «Нет большего греха, чем твое существование».
В суфизме Джунайд воплощал благоразумие, равновесие и трезвость. Он был против «опьянений», экзальтированных выходок и опрометчивых высказываний, которые часто практиковали другие суфии. Опираясь на широкое толкование Корана, он пытался примирить учение суфиев с исламом. Отчасти ему это удалось: ученики Джунайда Хасан Тонухи и Мухаммед Садафи открыто проповедовали суфизм в мечетях. Но параллельно с этим и в той же среде развивался совсем другой полюс суфизма: экстатический, бескомпромиссный, враждебный миру, полный вдохновенной мистики и безумных озарений. Его воплощали два других ученика Джунайда – Абу Бакр Шибли и Мансур аль-Халладж.
Отношения Шибли и Джунайда напоминали отношения монаха-послушника и старца. Когда Шибли поступил