Воевода. Александр Прозоров
Читать онлайн книгу.
Будем делать вид, что боимся. А они будут ждать, что вот-вот сами убежим.
– И то верно, – согласились ватажники, разбирая ковши. – Чего ради животы класть, коли миром все можно сделать?
– Вздрогнули! – князь допил свой самогон, довольно крякнул и указал на спящих гонцов: – На лавки их положите. Как оклемаются, пусть едят досыта и пьют допьяна. Делайте вид, что с опаской к ним относитесь. Отдохнут – пусть скачут обратно в Москву невозбранно. Про меня же обмолвитесь, что спужался и уже вещи собираю домой в Новгород бежать. Пусть радуются.
Егор заглянул в кувшин. Там еще оставалось на полторы ладони самогона. На пятерых – аккурат чтобы хорошенько захмелеть, но не нарезаться. Тем более что пробу с его напитка ватажники уже снимали, с убойным действием были знакомы и ковшами, в отличие от москвичей, хлебать не станут.
– И другим передайте, чтобы над гонцами не изгалялись, – на всякий случай повторил он свой наказ. – Эх, хотел бы с вами посидеть, да уж больно любопытно, чего там княгиня Софья Елене написала?
– Иди-иди, атаман, княжь, – с довольной усмешкой утешил его Никита Купи Веник. – Не пропадет твоя клюковка, не беспокойся.
Покои княгини Заозерской находились на женской половине дворца, в самом дальнем от хозяйственных построек краю, и имели отдельный выход в обнесенный тыном обширный двор, где Елена задумала разбить сад на ордынский манер – с прудами, рыбками и цветниками. Но из-за зимы осуществить мечту пока не успела. Егор, чтобы не петлять длинными, темными и, увы, холодными коридорами, прошел к ней через улицу, войдя в рубленный из полутораобхватных стволов и крытый тесом дом со стороны будущего сада. Не замеченный дворовыми девками, хлопочущими в проходной горнице, князь сразу направился в светлицу хозяйки – и застал любимую всю в слезах.
– Елена… Леночка, милая… Ты чего? – он быстро подошел к жене и крепко сжал в объятиях.
– Софья, гадина… Она… Она… – В этот раз урожденная княгиня Заозерская кичиться знатностью не стала, сунула нос ему в ворот и заплакала навзрыд.
Егор ладонью свернул с ее головы кокошник и минут десять успокаивал, прижимая к себе и поглаживая по волосам. Когда же всхлипывания чуть поутихли, осторожно поинтересовался:
– Ну, и чего такого эта дурочка тебе накропала?
– Она, – судорожно сглотнула Елена, – она поносит меня всячески, что мужчину старшего из рода своего не слушаюсь, уважения не выказываю и не почитаю. Ты представляешь? Нифонт, тварь богомерзкая, меня, почитай, собственными руками в Орду на поругание всяческое отдал, а я его почитать и уважать должна, слушаться беспрекословно?! – Ее пальцы, сгребая в складки ткань Егоровой рубахи, сжались в кулаки. – Кабы дотянуться могла, на месте бы ее задушила собственными руками. И за то еще попрекает, что в монастырь по возвращении не постриглась от перенесенного позора. Так, значит, по-еёному получается, что коли Нифонт поганый меня опозорил, так меня, стало быть, в клеть монастырскую навеки – а его на стол князя Заозерского со всем почтением.