Так вот мой карапуз, только из-за тебя. Так-то обстоят дела.

      Только из-за тебя – это я насчёт комаров. А Васька говорит, что мне и стариться не надо – я уже всё, хана, того, короче впал в маразматический старческий бред, у меня сопли текут, я даже ромашки в грядке посадил. Он конечно прав.

      Мой Васька, я тебя люблю. Я б тебя даже поцеловал, но, но если честно, то он только что съел головку чеснока, окромя того, у него щетина, бритва улетела в реку, он говорит, что что-то нужно менять – «В воду» – говорит, а сам ехидно смеётся, ему то что. Он не бреется, он себя не видит, ему плевать, что нарушен Закон Мироздания – раз в неделю бриться. Гад он, небритый, а сейчас он закурил. И как его после этого целовать? Чеснок, щетина и запах курева – бр-р-р. Нет уж, увольте. Я его потом. Как-нибудь. Чмокну в щёчку побритую, вздохну полной грудью аромат Тик-так (освежитель дыхания, всего за одну калорию, вот гады эти буржуи, душе хочется две калории, а они одну), вот тогда я буду счастлив.

      Вот я и мечтаю, пишу, а он, дикобраз на двух ногах всё ржёт как конь (нет, я ничего против коней не имею, я их очень уважаю и люблю, но ржёт он точно, как конь – ига-га, жеребец!) и что-то пытается мне втолковать насчёт рыбалки, елец говорит берёт так, что только держись. Не до ельца мой друг, завтра будет завтра, а сейчас мне нужно записать всё это, а не то забуду, у меня память такая странная. Я помню всякую чушь – как включить TV, магнитофон, как соблазнить красотку, даже помню стихи, а вот прошедший день иногда не мог вспомнить. Забавно. М.б. из-за того, что дни иной раз похожи как две копейки. Две копейки, они и в Африке две копейки. Чё я там не видел в Африке?